Авторизованная биография. Николай Алексеевич Некрасов

Николай в 1832 году был отдан в Ярославскую гимназию, где и оставался до пятого класса. Проведя все свое детство в деревне, он и во время обучения возвращался туда же при каждом удобном случае: весною — на Пасху, летом — на каникулы, зимою — на святки. Одно время его отец был исправником, он любил часто скуки ради брать сына Николая в разъезды по делам службы; таким образом, мальчик 12— 13-ти лет присутствовал при различных сценах народной жизни, при следствиях, при вскрытии трупов, а иногда и при расправах во вкусе прежнего времени. Все это производило глубокое впечатление на ребенка и рано в живых картинах знакомило его с тогдашними, часто слишком тяжелыми условиями народной жизни.

Отец Некрасова всегда желал, чтобы его сын наследовал его звание и поступил в военную службу. Вследствие того молодой Некрасов должен был рано оставить гимназию и в 1839 году отправился в Петербург для определения в тогдашний Дворянский полк на Петербургской стороне. Приятель отца, ярославский прокурор Полозов, дал письмо к своему брату, начальнику III округа корпуса жандармов генералу Полозову, который в свою очередь отрекомендовал молодого человека Я. И. Ростовцеву, и дело было почти решено. Но Некрасов встретил в Петербурге своего ярославского товарища Глушицкого, университетского студента, и случайно познакомился с профессором Духовной семинарии Дм. Ив. Успенским; они возбудили в нем такую охоту учиться, что он откровенно признался жене генерала Полозова: вместо Дворянского полка ему было бы желательно поступить в университет. Полозовы одобрили его намерение и вместе с тем сообщили о том в Ярославль своему родственнику. Через него скоро узнал обо всем и отец Некрасова. Гнев отца не остановил молодого человека, который вследствие того увидел себя предоставленным своей собственной судьбе.

Между тем друзья, Глушицкий и Успенский, взяли на себя приготовление Некрасова к вступительному экзамену в университет, и Успенский занимался с ним с таким успехом, что известный тогда профессор римской словесности Фрейтаг, очень требовательный латинист, поставил ему на приемном экзамене из латинского языка 5 «с плюсом»; но в физических науках сам почтенный филолог Успенский был слаб, и это отразилось роковым образом на его ученике: Некрасов чувствовал, что из физики он не может получить отметки выше единицы. Это бы еще ничего, так как одна единица в то время не была препятствием к поступлению в университет; но беда заключалась в том, что льготная единица была уже приобретена на экзамене из географии у проф. Касторского.

Ввиду такого печального обстоятельства Некрасов решился явиться к ректору П. А. Плетневу и откровенно высказать ему свое положение; он против воли отца поступает в университет — и теперь, если его не примут в число студентов, его положение будет отчаянное. Плетнев справился о прочих отметках, отлично рекомендовавших юношу, желавшего притом поступить на философский факультет (ныне — историко-филологический), и обнадежил Некрасова обещанием ходатайствовать за него в Совете. На основании этого обещания Некрасов совсем не явился на экзамен из физики, а вследствие того в Совете о нем вовсе не было и речи. Потому же и Плетнев не вспомнил о нем, но после, при свиданьи, убеждал его все-таки не оставлять университета и поступить вольнослушателем. Некрасов сначала не решался. Несколько дней спустя на старом Исаакиевском мосту он видит, что кто-то его догоняет и идет с ним рядом, всматриваясь в него. Это был Плетнев. Он снова стал убеждать его, и Некрасов подал прошение. Так началась университетская жизнь Некрасова, продолжавшаяся в течение 1839—1841 годов. Некрасов поселился на Малой Охте; средства к жизни приходилось добывать уроками, корректурой и литературными попытками; еще до поступления в университет он писал стихи, и первое его стихотворение «Мысль» было напечатано в 1838 году в «Сыне отечества». Но деньги, добываемые подобными трудами, были очень скудны; нередко приходилось Некрасову вместе с товарищем Глушицким и их единственным слугою довольствоваться пятиалтынным в день.

В те времена преимущественно в университете сосредоточивалась молодежь из знати, и университетские товарищеские кружки смешивали в себе все сословия и звания. Бедный молодой человек с бюджетом чуть не нескольких копеек в день легко сближался с юношами высших и богатых классов, и не только сближался, но благодаря своим личным талантам, способностям и веселому характеру мог даже первенствовать между ними; на студенческих собраниях и пирушках, устраиваемых в то время наподобие немецких кнейпов и коммершей, предводительствовал не трт, кто знатнее всех, но кто лучше дрался на эспадронах и рапире, кто был мужественнее и физически ловче. В таких-то веселых и разгульных товарищеских кружках внезапно очутился провинциальный юноша, взросший в деревне, и тут-то он ознакомился впервые с обыденною жизнью и нравами других общественных классов, которые без университетской жизни остались бы ему известными только по слухам. Эта новая обстановка, как и прежняя деревенская, не остались без влияния в будущем на поэзию Некрасова и на самый его характер, а также и на условия дальнейшей жизни: завязанные тогда им связи сохранились и впоследствии; недостатки и слабая сторона жизни высших общественных слоев стали ему знакомы из первых рук и хорошо знакомы. Новые впечатления столкнулись в Некрасове с первыми воспоминаниями из деревенской жизни совсем иного рода, и этот контраст окончательно определил будущий характер его поэзии. К этому присоединилась другая противоположность, лично испытанная им: при близости с молодежью более чем достаточною, беззаботною и наслаждающеюся он сам терпел на каждом шагу много тяжелых лишений и с трудом добывал кусок насущного хлеба. Нечего было и думать серьезно об университетской науке и правильном окончании курса при такой обстановке, требовавшей почти всего времени на добывание самых первобытных средств к существованию.