8
В период революционной ситуации 60-х годов и накануне ее революционно-демократические мотивы в творчестве Некрасова достигают очень высокого напряжения.
Чуткий наблюдатель общественной жизни, Некрасов, отражая настроение революционной демократии, создает ряд произведений, пронизанных революционными мотивами. И это, говоря без всякого преувеличения, одни из лучших его произведений. Вот наиболее важные из них: «Размышления у парадного подъезда», «Песня Еремушке», «На Волге», «Рыцарь на час», «Плач детей».
Общеизвестен рассказ А. Я. Панаевой о том, как было создано стихотворение «Размышления у парадного подъезда» (1858).
Если образы «гостей», — конечно, знатных и чиновных «гостей», — подъезжающих к подъезду «по торжественным дням», не внушают ни малейшей симпатии, ибо все они одержимы «холопским недугом», то образы «убогих лиц», осаждающих подъезд в «обычные дни», вызывают симпатию и потому, что это по большей части бедняки, и потому, что многие из них не получают никакой помощи от того, к кому за ней обращаются («Возвращаясь..., иные просители плачут»). Уже не просто симпатию, а глубокое сочувствие, более того, горячую любовь возбуждает подошедшая к подъезду группа «мужиков», «деревенских людей». И то, что они стоят, «Свесив русые головы к груди», и то, что они обращаются к швейцару «С выраженьем надежды и муки», настраивает читателя в их пользу.
Н. А. Некрасов.
Литография П. Ф. Бореля по фотографии 1858—1859 гг.
Армячишка худой на плечах,
По котомке на спинах согнутых,
Крест на шее и кровь на ногах,
В самодельные лапти обутых
(Знать, брели-то долгонько они
Из каких-нибудь дальних губерний).
Вторая часть стихотворения представляет собой гневную сатиру на одного из тех, кто, подобно «владельцу роскошных палат», проявляет цинично-бессердечное отношение к деревенским ходокам, т. е. на одного из подлинных виновников народных страданий. Обращение поэта к «владельцу роскошных палат», переходящее в его характеристику, столь ярко, образно, проникнуто таким сатирическим одушевлением, что его нельзя не отнести к лучшим образцам не только русской, но и мировой сатирической поэзии. Некрасову удается в данном случае подняться до такой высоты потому, что он умеет напитать свою сатиру самым проникновенным, самым неподдельным лиризмом. Рассудочно-отвлеченная сатира по своей эмоциональной заразительности всегда уступает лирической сатире. А эта часть «Размышлений у парадного подъезда», если поставить вопрос о ее жанре, ближе всего подходит именно к жанру лирической сатиры.
Третья часть характеризуется нарастающим лирическим подъемом, что и естественно, ибо именно третья часть посвящена художественному оформлению самого важного из того, что хотел сказать автор «Размышлений». Ведь если раньше он рисовал отдельные образы («просителей», «деревенских людей», «владельца роскошных палат»), то теперь перед ним встала несравненно более сложная и ответственная задача — нарисовать образ страдающего народа русского, образ угнетенных и обездоленных масс. Эту труднейшую задачу Некрасов разрешил поистине блестяще и создал бессмертные строки, которыми гордилась и будет гордиться великая русская литература.
Наиболее удались Некрасову содержащиеся в третьей части обращения к «родной земле» и к «Волге».
Обращение в «родной земле» («Назови мне такую обитель...») поэт развертывает в необычайно широкую по своему социальному захвату картину народных страданий, народного стона («Стонет он... Стонет он»),40 хотя эта картина создается с помощью немногих слов.
Обращение к «Волге» вводит новый образ, образ самой русской из русских рек, вводит его для того, чтобы еще резче подчеркнуть безмерность народной скорби, превосходящей по своей широте и глубине даже широту и глубину волжского разлива «весной многоводной». Впечатление от разлива — от разлива и народной скорби и волжских вод — поэт, проявляя исключительное мастерство, усугубляет частым повторением гласных о и а, на которые падает ударение:
Волга! Волга!.. Весной многоводной
Ты не так заливаешь поля...
Концовка стихотворения с исключительной силой ставит вопрос о грядущих судьбах народа, о том, что предстоит ему в будущем: «проснуться ли исполненным сил» или же «духовно навеки почить». Следовательно, вопрос ставился поэтом так: или революция или гибель.
Всё, что мы знаем о Некрасове 60-х годов, авторе таких поэм, как «Несчастные» и «Тишина», свидетельствует о том, что, страстно любя народ, глубоко веря в его физические и духовные силы, он не мог допустить и мысли о том, что такому народу суждено погибнуть. Нет, народ не погибнет, он проснется, «исполненный сил», — таков смысл концовки «Размышлений».
В знаменитой «Песне Еремушке» (1858) поэт уже не столько «размышляет» о грядущих судьбах народа, в частности о революции, сколько призывает к ней, сознательно придавая своему призыву агитационный характер. Там — «размышления», здесь — «призыв», одушевленный, пылкий, страстный, возбуждающий к протесту и борьбе. Так именно подходил к «Песне Еремушке» Добролюбов, писавший о ней одному из своих друзей: «Выучи наизусть и вели всем, кого знаешь, выучить песню Еремушке... Помни и люби эти стихи: они... идут прямо к молодому сердцу...».41
В «Песне Еремушке», собственно говоря, воспроизводится не одна, а две песни. В первой из них выражается мудрость, основанная на многовековом опыте, на старозаветной морали. Мудрость эта видит смысл жизни в удовлетворении личных стремлений, личного эгоизма и в этих целях рекомендует «Ниже тоненькой былиночки... голову клонить».
Во второй песне «опыт» назван не только усыпляющим «в пошлой лени», но и «растлевающим» — «умом глупцов». Смысл жизни не в том, чтобы следовать внушениям этого «опыта», а в том, чтобы «Жизни вольным впечатлениям» отдать свою вольную душу, чтобы развить в ней истинно «человеческие стремления», заложенные природой, чтобы посвятить себя «служению» «Братству, Равенству, Свободе» и во имя их бороться с угнетателями.
Вникая в смысл второй песни, нельзя не прийти к заключению, что в ней содержится сущность и философских, и моральных, и социально-политических установок как Некрасова, так и революционной демократии вообще. Исключительный успех «Песни Еремушке» объясняется тем, что по своему идейному содержанию она может быть названа боевым гимном шестидесятников в высоко художественной форме. Производимое им впечатление усугубляется ясностью, отчетливостью, доходящей иногда до афористичности языка. Избранный Некрасовым размер также необыкновенно подходит к боевой установке стихотворения. В «Песне Еремушке» Некрасов пользуется не столь любимыми им трехсложными размерами, а двусложным размером — четырехстопным хореем, и обнаруживает такое же блестящее мастерство в пользовании им, как Пушкин в «Пире Петра Первого».
В 1860 году Некрасов, опять-таки в связи с революционной ситуацией эпохи, задумывается над своим местом в назревающей революционной борьбе. В этих целях он вознамерился написать большую автобиографическую поэму. Однако из нее он создал лишь две главы — первую и четвертую, печатаемые обычно как два самостоятельные стихотворения — «На Волге» и «Рыцарь на час». И в том и в другом стихотворении автобиографические мотивы звучат с чрезвычайной силой и яркостью, но это не препятствует данным стихотворениям иметь не узко личное, а широкое общественное значение.
Превосходны в стихотворении «На Волге» строки, передающие детские воспоминания поэта, великолепны описания волжской природы и самой Волги, на берегах которой протекало детство поэта, но и эти воспоминания и эти описания, сосредоточенные в первой и второй главах, только подготовляют читателя к восприятию третьей главы, в которой те же детские воспоминания насыщены глубоким и острым социальным смыслом. Центральная часть третьей главы — это бесспорно рассказ о встрече автора, тогда еще мальчика, с бурлаками и об их разговоре, слышанном им. Этот рассказ восходит к непосредственным впечатлениям жизни. Отсюда его жизненность, его суровая правдивость, позволяющая поставить его не ниже, чем создавшийся, опять-таки под непосредственным впечатлением виденного, рассказ о сцене перед «парадным подъездом». В обоих рассказах Некрасов проявляет поразительное умение давать высоко художественную, пленяющую своим строгим реализмом обработку и тому, что он видит, и тому, что он слышит.
«На Волге». Литография с рисунка
А. И. Лебедева. 1865.
Слышанное и виденное не только потрясло его, но и пробудило в его душе столько новых дум, чувств, настроений, что они обусловили такой поворот в его духовном развитии, который, в конечном результате, сделал его убежденнейшим сторонником революционно-демократических идей, а поскольку он был гениальным поэтом, то и вдохновенным певцом русской демократии.
О, горько, горько я рыдал,
Когда в то утро я стоял
На берегу родной реки,
И в первый раз ее назвал
Рекою рабства и тоски!..
Что́ я в ту пору замышлял,
Созвав товарищей-детей,
Какие клятвы я давал —
Пускай умрет в душе моей,
Чтоб кто-нибудь не осмеял!
В четвертой главе стихотворения «На Волге», под впечатлением новой встречи с бурлаками, которые не изменились за годы, прошедшие со времени первой встречи,
Унылый, сумрачный бурлак!
Каким тебя я в детстве знал,
Таким и ныне увидал...
..........
В чертах усталого лица
Всё та ж покорность без конца, —
автор отдается горестным размышлениям о прочности «суровой среды»,
Где поколения людей
Живут и гибнут без следа...
и весьма недвусмысленно дает понять, что бурлаку, как и его отцу, как и всему народу, тяжело живется потому, что им так и «не довелось... наткнуться на вопрос»:
Чем хуже был бы твой удел,
Когда б ты менее терпел?
Это замечательное двустишие позволяет утверждать, что пессимистический колорит стихотворения «На Волге» отнюдь не безусловен.
Будучи тверд в своей вере в народ, Некрасов, как показывает стихотворение «На Волге», временами сомневался в том, может ли он верить в себя, в свою способность встать в ряды активных борцов за счастье народа.
Эти же сомнения отразились и в «Рыцаре на час».
«Рыцарь на час», так же как и стихотворение «На Волге», включает в свой состав ряд блестящих описаний природы. Однако, если в первом из этих стихотворений даются описания Волги и ее берегов, то во втором — описания «широкого поля» с его «зеленеющей озимью», с его красными полосами гречи, луга, покрытого стогами, леса, замыкающего «сонные нивы», наконец, «родной деревни», окруженной скирдами, благодаря которым «Не видна ее бедность нагая». Вслед за этими описаниями — описание «церкви старой» и могилы, где лежит «бедная мать» поэта.
Образ матери в «Рыцаре на час», наряду с образом лирического героя, занимает центральное место, совмещая в себе и самоотверженную любовь к людям («Ты, чистейшей любви божество!»), и страстную преданность заветам высшей правды («Не робеть перед правдой-царицею Научила ты музу мою»), и непоколебимую духовную мощь («...силу свободную, гордую... в мою заложила ты грудь»). Перед этим образом лирический герой готов не только преклониться, но и отдать себя на его суд («на суд твой себя отдаю»), веря в то, что этот суд поможет ему смыть «позорные пятна» свои и поставит его «на правый путь», на тот тернистый путь, который уведет его «От ликующих, праздно болтающих, Обагряющих руки в крови» «...в стан погибающих За великое дело любви!».
Вопрос о том, что разумел Некрасов под «станом погибающих За великое дело любви», решается легко, в особенности, если учесть содержание того варианта стихотворения и того прозаического пояснения к нему, которые сохранились в альбоме Л. П. Шелгуновой. В этом варианте содержатся такие стихи:
Да! теперь я к тебе, бы воззвал,
Бедный брат, угнетенный, скорбящий!
И такою бы правдой звучал
Голос мой, из души исходящий,
В нем такая бы сила была,
Что толпа бы за мною пошла...
Вы еще не в могиле, вы живы,
Но для дела вы мертвы давно,
Суждены вам благие порывы,
Но свершить ничего не дано...
А дальше прозаическая приписка:
«Редки те, к кому нельзя применить этих слов, чьи порывы способны переходить в дело... Честь и слава им — честь и слава тебе, брат!» (II, 653).
Совершенно ясно, что эти стихи и эта прозаическая приписка дают твердое основание для вывода, что «стан погибающих» это стан тех, кто находит в себе силы призывать угнетенных к борьбе, стан тех, «чьи порывы способны переходить в дело». Одним словом, стан революционных борцов, готовых на все жертвы во имя интересов народа. Нет сомнения, что приведенная прозаическая приписка имеет в виду одного из руководящих сотрудников «Современника», близкого Некрасову человека, поэта, переводчика, беллетриста, публициста М. Л. Михайлова, вскоре после создания «Рыцаря на час» подвергшегося суровым репрессиям за распространение революционной прокламации.
Людей, личным страданием доказавших свою преданность революционным убеждениям, Некрасов называет братьями, им воздает он и честь и славу, но себя не решается к ним причислить.
Автору «Рыцаря на час» удалось достичь полной гармонии между содержанием и формой, а это представляло исключительно трудную задачу, поскольку данное стихотворение являлось, по замыслу автора, исповедью лирического героя в момент необычайно сложных и мучительных душевных переживаний. Для передачи крайней степени взволнованности, владеющей душой героя и заставляющей его то горько маяться, то впадать в беспросветное отчаяние, то видеть какой-то просвет, нужна была на редкость гибкая форма. И Некрасов нашел ее, причем могучим, но, само собой разумеется, не единственным орудием в его руках послужил его любимый размер — анапест. Использование анапеста в «Рыцаре на час» дало поразительные результаты. Невозможно представить себе, чтобы другой размер мог так гармонировать с тревожным, мятущимся душевным состоянием лирического героя, как гармонирует с ним анапест в данном стихотворении.
Примечания
40 Широта социального захвата картины народных страданий такова, что при желании каждую строчку перечня («Стонет он... Стонет он... Стонет...») можно было бы развернуть в особое художественное произведение.
41 Материалы для биографии Н. А. Добролюбова, т. I, М., 1890, стр. 534.