Глава 3.
ЛИТЕРАТУРА XVIII ВЕКА
Петровская эпоха. XVIII век имел решающее значение для формирования литературы для детей как самостоятельной ветви общей литературы. «Новая словесность — плод новообразованного общества», — отмечал А. С. Пушкин. Начало века связано с коренными преобразованиями Петра Первого во всех сферах жизни. Знаменательным рубежом стал переход России с 1 января 1700 года на новое летосчисление (от Рождества Христова). В первое десятилетие века проводится реформа алфавита: сложная графика кириллицы упрощается, церковнославянскую азбуку сменяет гражданская, вводится гражданский шрифт для светской печати. По меткому выражению М. В. Ломоносова, «при Петре Великом не одни бояре с боярынями, но и буквы сбросили с себя широкие шубы и нарядились в летние одежды». Круто изменяется жизнь и быт страны, по крайней мере в городах. В Москве открылся первый публичный театр, где разыгрывались светские пьесы, появляются музеи (кунсткамеры), становится больше светских праздников, развлечений. Словом, происходит «изменение всей знаковой системы Древней Руси» (Д. С. Лихачев).
Петр Первый провозгласил: «Оградя Отечество безопасностью от неприятеля, надлежит стараться находить славу государства через искусства и науки». Деятельность его в этой области обширна и разностороння. Впервые развитие школы, образование молодых людей становится государственной политикой. Петр призывает и обязывает дворянскую молодежь учиться, обещая большие чины тем, кто выкажет лучшие знания. Многие россияне едут получать образование за границу, в свою очередь оттуда в Россию приезжают многие специалисты.
В 1701 году Московское славяно-греко-латинское училище преобразовалось в Академию, где готовили переводчиков, учителей, «справщиков» для типографии. Одновременно в Москве была основана «Школа математических и нави-гацких наук», были открыты и другие профессиональные школы (училища): артиллерийское, инженерное, горное, медицинское. Богословские предметы в них уступали место математике, астрономии, фортификации, инженерному делу. Все профессиональные училища имели, как правило, подготовительные отделения, где ученики предварительно обучались письму, чтению, арифметике. Для получения начального образования существовали так называемые епархиальные школы, а с 1714 года по указу Петра во всех губерниях создавались чисто светские «цифирные школы», в которых обучались грамоте, арифметике, отчасти геометрии не только «все дворянские и подьячие дети», но и «ребятки изо всех чинов» (этот указ не распространялся на крестьянских детей, особенно из крепостных). Состоятельные дворяне давали своим детям домашнее образование.
Расширение сферы образования стимулировало развитие печатно-издательского дела. В первую четверть века книг было издано больше, чем за все 150 лет с начала книгопечатания в России. В характере книжных изданий этого времени ярко отражаются особенности времени — практицизм, стремление к полезности. При Петре широко издавались учебники, словари, различные руководства, пособия по геометрии, географии, механике, военному делу.
Самый многочисленный поток изданий — учебного характера. Естественно, что первыми читателями букварей, арифметик, грамматик были дети, отроки, приступающие к обучению, продолжающие его. Следовательно, говоря о литературе для детей начала века, вплоть до его последней трети, мы имеем в виду прежде всего учебную книгу и издания учебно-прикладного характера. Среди них обращают на себя внимание такие издания, как «Букварь» Ф. Поликарпова, «Первое учение отрокам» Ф. Прокоповича, известного общественного деятеля, сторонника и продолжателя идей Петра.
В 1717 году вышло«Юности честное зерцало». Н. В. Чехов назвал эту книгу «первым букварем для мирян». Оно включало традиционную азбуку (алфавит, прописи, число церковное и арифметическое), краткие поучения из Священного Писания, приведенные в алфавитном порядке. Основную же часть занимало «Показание к житейскому обхождению», то есть советы и наставления юношам и девицам — свод правил поведения. Молодой дворянин должен быть хорошо образован, благовоспитан, не походить на «деревенского мужика». Особо подчеркивается его деятельный характер: «молодой отрок должен быть бодр, трудолюбив, прилежен и беспокоен, как на часах маятник». Идеальная девица должна была обладать двадцатью добродетелями: смирением, стыдливостью, трудолюбием, бережливостью и т. п. «Зерцало» не только призывало благородное юношество к европейской культуре, но и внушало новые идеи в духе времени: «не унижай» и «не срамоти» себя, «не славная фамилия и не высокий род приводит в шляхетство, но благочестивые и достохвальные поступки».
Это ценное для своего времени пособие дважды переиздавалось при Петре и многократно до конца века[xxx]
Оно вызывало к жизни множество подражании. В Петровскую эпоху были осуществлены и другие интересные издания, входившие в чтение учащихся отроков («Краткая русская история» Ф. Про-коповича, «Притчи Эзоповы на латинском и русском языке» и другие), но относить их к собственно литературе для детей едва ли правомерно. Скорее можно говорить о продолжении периода учебной книги, начавшегося в XVII веке.
Диапазон этой литературы в начале XVIII века значительно расширился. Появились книги научного содержания («Атлас», «Краткое руководство к математической и натуральной географии», в которых даются важнейшие астрономические, географические понятия), увеличились их тиражи.
По мере распространения грамотности начинает ощущаться потребность в разнообразном чтении, не только с образовательными и воспитательными целями, но и для развлечения, «для приятного времяпрепровождения». Для этого молодой читатель обращался к переводной литературе, к рыцарским романам, к «гисториям». Широко была распространена лубочная литература. Народные картинки, «потешные листы» все в новых и новых вариантах представляли уже известных персонажей: Бову королевича, Еруслана Лазаревича, Петра Златые ключи. Появлялись и новые герои: Емеля-дурачок, Ерш Ершович и даже баснописец Эзоп («Житие баснописца Эзопа»); появляются новые сюжеты исторического, географического, космогонического характера. «Лубочные издания и потешные листы с гравюрами на темы сказок были первыми народными детскими книгами»[xxxi].
Офени-коробейники разносили их по селам и деревням вместе с лентами, кружевами и печатными пряниками. Эти картинки наклеивали на стены изб, выучивали наизусть. Вместе с истоминским букварем детские «потешные листы» и лубочные издания сказок были предшественниками русской детской книги.
Более или менее четкой дифференциации литературы для детей и взрослых в то время еще не существовало. Об этом можно судить по биографическим материалам из жизни известных людей, живших в XVIII веке. Так, например, М. В. Ломоносов (род. в 1711 г.) называл «вратами своей учености» «Грамматику» Мелетия Смотрицкого, «Псалтырь рифмотвор-ную» Симеона Полоцкого и «Арифметику» Леонтия Магницкого. Эти книги он прочел в отрочестве. Д. И. Фонвизин, родившийся в Москве (1745 г.) и воспитывавшийся в иных условиях, нежели сын архангельского рыбака, с благодарностью вспоминал о раннем своем чтении Священного Писания и духовных стихов, «разумеется, на словенском диалекте».
Наиболее подробную картину чтения своего юного героя Леона нарисовал в автобиографическом романе «Рыцарь нашего времени» Н. М. Карамзин (род. в 1766 г.). В главе «Успехи в учении, образовании ума и чувства» рассказывается, что семилетний мальчик с помощью сельского дьячка «в три дня затвердил все буквы, в неделю — все склады; в другую — разбирал слова и буквы» и через несколько месяцев мог читать все церковные книги. Так же скоро Леон начал разбирать и печать светскую. Первая светская книга, которую «маленький герой наш, читая и читая, наизусть вытвердил, была Эзоповы «Басни», отчего во всю жизнь свою имел он редкое уважение к бессловесным тварям, помня их умные рассуждения в книге греческого мудреца, и часто, видя глупость людей, жалел, что они не имеют благоразумия скотов Эзоповых». Скоро Леону отдали ключи от «желтой шкала», в котором хранилась библиотека его покойной матери и где на двух полках стояли романы, а на третьей несколько духовных книг: важная эпоха в образовании его ума и сердца! «Дайра, восточная повесть», «Селим и Дамасина», «Мирамонд», «История лорда М» — все было прочтено в одно лето»[xxxii] .
Схожие впечатления о первом чтении можно почерпнуть из воспоминаний о детстве И. Дмитриева, И. Крылова, С. Глинки.
Литература для детей во второй половине XVIII века. Реформы Петра I дали столь мощный живительный толчок русской общественной жизни, что и после его смерти дух преобразований не угас. Они не были столь обширны в царствование Елизаветы, Екатерины II, но пошли в глубину. В 1725 году в Петербурге была учреждена Академия наук с университетом и гимназией при ней. В 1755 году открыт Московский университет с гимназией. В обеих столицах появляются разнообразные учебные заведения, в том числе закрытого типа (Сухопутный шляхетский корпус, Пажеский корпус, Смольный институт).
Новые учебные заведения становятся средоточием культурной и литературной жизни. Из их стен вышли такие известные писатели, как А. Сумароков, М. Херасков, А. Радищев. Расширяются возможности молодых россиян в получении начального и среднего образования. Согласно Уставу народных училищ 1786 года в губернских городах открываются четырехклассные училища (аналог средней школы), в уездных — малые двухклассные, где преподавали чтение, письмо, арифметику, Священное Писание. «Образование равняет людей», — заметил В. Г. Белинский. Расширение его сферы укрепляло самосознание человека и гражданина в новую эпоху.
Во второй половине XVIII века углубляется, становится более сложной духовная жизнь общества. В просвещенных его кругах, главным образом аристократических, начинается увлечение просветительской философией. Граф И. И. Шувалов, стоявший у основания Московского университета, выступает почитателем Вольтера, переписку с прославленным вольнодумцем ведет Елизавета, а потом и Екатерина II. В это время появились первые отечественные литературно-художественные журналы, расширялась книгоиздательская государственная и частная деятельность.
Во второй трети века оформляется новая русская литература. Унаследовав от древнерусской литературы ее патриотизм, публицистичность, высокий учительный характер, связь с народным творчеством, «новая словесность» пошла дальше. Она отталкивается от средневековой феодально-церковной традиции, сохраняя глубинную духовность. Демократизируется, углубляется ее гуманистическое начало — интерес писателей к человеческой личности, к внутреннему миру героев произведений. Русская литература, как и вся культура этого времени, была открыта для восприятия западноевропейского искусства, сохраняя при этом свою национальную самобытность. Литература XVIII века развивалась в русле двух основных направлений — классицизма и сентиментализма, обращенных соответственно к уму и чувствам человека.
Литературу для детей, как и литературу в целом, питали новые гуманистические идеи значимости человеческой личности, ее внесословной ценности. В эпоху Петра чувство личности русского человека рождалось «не в борьбе с другими за свое существование, не в заботе о своем богатстве, своем доме и благополучии, но в ратном подвиге во имя родины, в общем труде на благо человечества»[xxxiii]. Только на этом фоне и в этих условиях могло проявиться внимание к личности растущего человека, признание его прав.
В эпоху средневековья ребенок воспринимался как уменьшенная копия взрослого. В летописном повествовании князь после «посага» (обряда посажения на коня), который обычно совершался в восьмилетнем возрасте, считался уже взрослым. Семилетний Бова королевич, «детище мало», тоже ведет себя как вполне взрослый человек. Только признание права ребенка на особенное развитие могло обратить к нему внимание литературы, в свою очередь, литература способствовала утверждению этого права.
Национальные гуманистические педагогические традиции взаимодействовали с западноевропейской философией воспитания, сформированной трудами Я. А. Коменского, Ф. Пес-талоцци, Д. Локка. Наиболее яркое выражение педагогические идеи новой эпохи получили в романе-трактате Жан-Жака Руссо «Эмиль, или О воспитании» (1763). Его идеи свободного воспитания, в соответствии с природой ребенка, уважения к его личности повлияли на французскую и всю европейскую литературу для детей. Эти идеи прямо и опосредованно проникали и на русскую почву. Эпоха Просвещения в России выдвинула на первый план задачи воспитания человека-гражданина, патриота: «для пользы общества коль радостно трудиться» (М. Ломоносов). В сочетании с устремленностью человека нового времени к познанию (в соответствии с пушкинской формулировкой «в просвещении стать с веком наравне») все это создавало необходимую основу для формирования и развития отечественной детской литературы. Эти же обстоятельства определили ее характер в этот период.
Первые книги и первые авторы. В соответствии с духом времени на первый план выступала литература просветительской направленности — научно-популярная, энциклопедическая. Большое влияние на становление этой разновидности литературы оказала книга Я. А. Коменского «Мир в картинках». Она была издана на русском языке в 1768 году под названием«Видимый мир». Книга чешского педагога знакомила ребенка с окружающим миром в определенной последовательности: Бог, мир, явления природы, недра земные, человек (его анатомия, душа, его добродетели и пороки). Далее шли сведения о занятиях, труде человека (земледелие, скотоводство, рыбная ловля, печение хлеба, машинное производство и так далее), хорошо представлены культура, искусство, просвещение, в том числе книгопечатание, науки (философия, астрономия, математика, очень широко география), общественное устройство, сужающееся от государственных учреждений до семьи, дома.
В соответствии с дидактическими принципами автора обширный познавательный материал подан с максимальной ориентацией на особенности детского восприятия — от простого к сложному, через чувства, зрительные впечатления. По каждой теме, по каждому понятию — своя картинка: солнце, луна, звезды, морская стихия, корабль, дом. Объем понятий обширен. В русском издании в конце книги приложен словарь из 1500 новых слов-понятий, освещенных в книге. Язык энциклопедии был прост, четок, приближен к разговорной речи.
Первое издание книги Коменского в России было выпущено без иллюстраций, что нарушало замысел этой оригинальной энциклопедии. Издание 1773 года под названием «Свет зримый в лицах» было ближе к оригиналу, имело 400 страниц, 100 гравюр. Великая книга Я. А. Коменского положила начало детским энциклопедическим изданиям в России.
Оригинальной книгой был вышедший в это же время «Письмовник» Н. Курганова (1-е издание 1769 г.). Н. Г. Курганов, преподаватель математики и навигации Морской академии, автор многих учебных пособий по естественным наукам, тем не менее главным трудом своей жизни считал «Письмовник». Это одна из самых популярных книг XVIII века, выдержавшая 18 изданий до 1831 года. «Российская универсальная грамматика, или Всеобщее письмословие...» (так называлось первое издание книги) по структуре еще напоминает учебные издания предшествующего столетия. В ней по главам представлены история («Краткий повестной летописец»), грамматика, «Всеобщий чертеж наук и художеств» — своеобразная краткая энциклопедия, включающая сведения по религии, философии, точным наукам, медицине, искусству, общественные обязанности человека.
Новизна этого издания в том, что впервые широко были представлены словесность и устное народное творчество. Специальные главы «Присовокуплении» (приложений) содержали пословицы («Сбор разных русских пословиц»), «Краткие замысловатые повести», нечто вроде народных анекдотов. «Сбор разных стиходейств» включал произведения М. Ломоносова, В. Тредиаковского, А. Сумарокова, а также народные исторические песни. Н. Курганов был одним из первых собирателей подлинного русского фольклора. Специальный отдел в «Письмовнике» отведен «Разговору о мифологии». Здесь разъясняется значение мифов, приводятся занимательные рассказы на мифологические сюжеты, дан словарь мифологических образов. Все это было очень важно для понимания классической поэзии и в целом искусства классицизма, во многом ориентированного на античность. Книга Н. Курганова была демократична и по содержанию, и по языку, и по стилю. Многих начинающих читателей она приобщила к культуре, к знаниям.
К концу века появляются разнообразные научно-популярные сочинения русских авторов, посвященные отдельным отраслям научного знания: книги И. Нехачина «Новое краткое понятие о всех науках, или Детская настольная учебная книга», «Способ научиться самим собою географии», «Новое ядро российской истории от самой древности россиян до нынешних дней...», «Начальное руководство к наставлению юношества». Большая часть их издана Н. И. Новиковым.
Характерная особенность литературы, предназначенной молодому читателю, — открыто назидательный, наставительно-нравоучительный характер. Это было влияние «эпохи разума». В «большой» литературе Ломоносов, Державин, Фонвизин, Новиков, с полным осознанием высокой миссии Слова, дерзали «учить царствовать» монархов, пытались «истину царям с улыбкой говорить». Учительный пафос классицистической литературы в книгах для детей приобретал форму наставления, моралистического рассуждения. В просветительском духе написана книга известного государственного деятеля Г. Н. Теплова «Наставление сыну» (1860), по форме же, по стилю была целиком в традициях древнерусской литературы.
Время заставляло облекать важные истины в более легкую, приемлемую для читателя форму. В Европе большой популярностью в XVIII столетии пользовался роман французского писателя-моралиста аббата Фенелона «Приключения Телемака». Фенелон в форме сюжетного повествования рассказал о странствиях сына Одиссея — Телемака, который отправился разыскивать отца. Юношу сопровождает друг и наставник Ментор (имя, ставшее с тех пор нарицательным). Он, в свою очередь, земное воплощение богини мудрости Минервы. Под руководством Ментора Телемак посещает многие страны, знакомится с жизнью, нравами многих людей. Попутно мудрый наставник поучает молодого человека, руководит его поступками. Так Фенелону удалось облечь в приятную, необременительную форму кодекс нравственности, познакомить со многими полезными и поучительными сведениями, необходимыми молодому человеку. Этот роман, как и другие сочинения, писатель предназначал своему воспитаннику, внуку Людовика XIV.
Русские переводы романа Фенелона были не всегда удачны, в том числе и написанная гекзаметром тяжеловесная «Те-лемахида» В. Тредиаковского, но форма, стиль Фенелона были усвоены нашими литераторами и послужили образцом при создании многочисленных «бесед», «нравоучительных разговоров». Вот характерные названия книг того времени: «Разговоры разного содержания прозою и стихами, в пользу учащегося юношества», «Детский приятель, служащий нравоучением для юношества», «Руководитель сердца, или Нравственные наставления». Попытки выстроить подобные сочинения в форме разговора, диалога оживляли текст, но такой стиль выдерживался не всегда, и «разговоры нередко переходили в проповедь, очень длинную, скучную, часто очень мало подходящую для детей»[xxxiv].
Основная масса изданий для детей этого времени безымянна. Но постепенно появляются и авторские книги. Одним из первых писателей, создававших свои произведения специально для детей, был АндрейТимофеевич Болотов (1738— 1833) — человек разносторонних знаний и дарований: ученый-агроном, архитектор, художник, педагог и писатель. В организованном им пансионе для детей он преподавал почти все науки, писал и ставил с учащимися пьесы. Молодым читателям он адресовал свою «Детскую философию, или Нравоучительные разговоры между одной госпожою и ее детьми...» (1760) — книгу энциклопедического характера, написанную в традициях своего времени.
А. Т. Болотов создал несколько пьес для школьного театра. Жанр школьной пьесы был очень популярен в литературе XVIII века. Среди пьес А. Болотова наибольший интерес представляет пьеса «Несчастные сироты», герои которой юные сироты Серафима и ее малолетний брат Ераст. Пьеса написана в классицистическом стиле и по коллизии напоминает «Недоросля» Д. Фонвизина.
Еще одна примета зарождающейся детской литературы — тяготение к аллегорической форме. Аллегория — изображение отвлеченной идеи с помощью конкретно-воспитательного образа, прямой смысл изображения при этом дополняется возможностью его переносного истолкования. Это характерный прием литературы классицизма. На аллегории построена басня. Недаром так популярны в это время басни Эзопа, Лафонтена, Фенелона.
В басне наши отечественные авторы И. Хемницер, А. Сумароков, В. Майков осмеивали общечеловеческие пороки и преподавали уроки добродетели. Это свойство басенного жанра было подхвачено авторами книг для детей. Басни стали рассматриваться как форма внушения читателю нравственных представлений и житейской мудрости.
Распространены были и аллегорические сказки — излюбленный жанр литературы этого периода. Во множестве такие сказки заимствовались из европейской литературы. Лучшие из них — сказки Шарля Перро («Сказки о волшебницах, с нравоучениями, переведенные с французского», 1768). На русской почве этот жанр подпитывали богатейшие традиции народной сказки. Со второй проловины века сказка, наряду с романом и повестью, становится самым распространенным жанром русской литературы. Таковы известные повести-сказки М. Чулкова, М. Попова, В. Левшина. Они, конечно же, входили в детское чтение. Вслед за этим появились и оригинальные авторские сказки, адресованные детям. Они принадлежали перу императрицы Екатерины II и Н. М. Карамзина.
Сказки для детей Екатерины II. Екатерина II была не только просвещенной монархиней на российском троне (1762—1796), но и даровитой писательницей. Еще будучи принцессой, она получила хорошее образование, а потом его дополняла чтением, перепиской с французскими просветителями. Она часто повторяла: «Вольтер — мой учитель». Ей принадлежат произведения разных жанров — исторические драмы, комедии, фельетоны, мемуары, публицистика. Она известна как издатель первого в России сатирического журнала «Всякая всячина». Большое внимание проявила императрица и к литературе для детей, которая интересовала ее и как создательницу государственной системы образования и воспитания, и как главу семейства, бабушку, ответственную за будущих наследников престола.
Цель воспитания достойных наследников престола она видит в развитии в них добродетели, учтивости, чувства справедливости. Для детей наибольший интерес в художественном плане представляют ее «Разговоры и рассказы» и две сказки — «Сказка о Царевиче Хлоре» и «Сказка о Царевиче Февее». Императрица пишет их, ориентируясь прежде всего на своих малолетних внуков Александра и Константина. Вместе с тем в тональности ее сочинений явно проступает обращение к взрослым: будьте добрыми, мягкими, мудрыми по отношению к детям. В этом Екатерина — прямая последовательница идей Руссо, провозгласившего ценность периода детства в жизни человека.
В «Разговорах и рассказах» няня (заметим: няня, не учитель, не ментор) доходчиво, неторопливо, но четко и ясно объясняет ребенку, что отличает человека от животного («разум»), в чем заключается счастье («ближнему делать добро», «чтоб человек сам собою был доволен, кто же сам доволен, тот и счастлив»). Так же просто, убедительно ребенку внушается мысль о послушании, о стремлении к совершенству: «без добрых качеств и отличное рождение не блистает». В качестве примера приводятся плохие и хорошие поступки детей.
Лексика «Разговоров и рассказов» проста, слова тщательно отобраны, главное — понятие, мысль, что не исключает образности. Так, например, в рассказе «Любопытное дитя» ребенок расспрашивает: «Если я поеду за город, то куда приеду?» — «За пределы города». — «А за пределами что?» — «Выгон». — «Что такое выгон?.. А там что? А дальше что?..» Няня рисует ему картину бескрайнего мира: «А там леса, поля, озера, деревни, города, другие страны, и моря, и земли чужие...»
Рассказы Екатерины II предназначались для первоначального чтения. Создавая их, она учитывала опыт авторов немецких книг — Кампе, Рохова, Базедова.
Большую известность получили сказки императрицы. Они в аллегорической форме воплощают ее педагогические взгляды на воспитание честного, справедливого, добропорядочного человека. «Сказка о Царевиче Февее» в большей мере адресована взрослым — будущим родителям, ибо она о разумном отношении к жизни, о здоровом поведении будущей матери-Царицы. Лесной врач советует Царю запретить Царице «спать днем, кушать и пить не в обед, а в ужин», «не лежать окромя ночи», «не укрываться в теплой горнице одеялом лисьим». Царица последовала советам, и в награду рождается царевич Февей (Красное Солнышко). А далее в сказке почти полностью реализуется разработанная Екатериной программа воспитания венценосных внуков.
«Сказка о Царевиче Хлоре» (имеется в виду «Флор» — цветок) более живая и динамичная. Она включает приемы народной сказки. Экспозиция вполне сказочная: «До времени Кия жил да был в России Царь — добрый человек, который любил правду и желал всем людям добра». В городе на высокой горе родился у него «сын дивной красоты». «А сколь был красив, столь же умен и жив». Далее следует похищение столь умного дитяти, его испытание и благополучный конец: добыта роза без шипов (символ добродетели). Царевич возвращается к родителям. Царь «позабыл всю тоску и печаль». «Здесь сказка кончится, а кто больше знает, тот другую скажет».
Идея сказки прозрачна: сколь бы ни был красив, умен и даровит Царевич, он должен сначала обрести Добродетель. Ее символизирует роза без шипов, с трудом обретаемая. Главный советчик и проводник на пути к Добродетели — Рассудок (Разум). Только с его помощью можно уберечься от искушений, соблазнов, пагубных страстей по пути к избранной цели. На фоне условно-классицистических персонажей сказки (мудрая наставница Фелица, Рассудок, Султан Брюзга, Лентяг Мурза) главный герой выглядит живым и привлекательным ребенком. Он непоседлив, любопытен, убегает от нянь, чтобы посмотреть на нищего старика у ворот; когда его похищают, плачет в кибитке Хана Киргизского. Но стоило похитителям постращать его небывальщиной: «Оборотим тебя летучей мышью или коршуном, а там волк или лягушка тебя съест», — Царевич расхохотался, ибо «небоязлив был». Конечно, в итоге он ведет себя соответственно сану маленького Царевича. Он противится тому, что старейшины хотят нести его на руках, а «вошед в ханскую кибитку, всем поклонился; во-первых, Хану, потом около стоящим направо и налево, после чего стал перед Ханом с почтительным, учтивым и благопристойным таким видом, что всех Киргизцев и самого Хана в удивление привел».
Есть все основания считать, что Екатерина^ II положила начало авторской отечественной литературной сказке для детей. «Сказка о Царевиче Хлоре» издавалась в 1781, 1782 и 1783 годах. Сохранились сведения о том, что Е. Р. Дашкова, будучи директором Императорской Академии наук, распорядилась напечатать сказку в 800 экземплярах на русском языке и в 400 экземплярах с приложением греческого перевода[xxxv].
Переводная литература для детей. Отечественная литература для детей складывалась во многом под влиянием европейской. Уже отмечалось значение книги Я. А. Коменского, отчасти Фенелона в становлении жанра энциклопедической, научно-популярной литературы. Была еще одна знаменитая книга, оказавшая поистине интернациональное влияние — роман Д. Дефо «Робинзон Крузо». Первым увидел его ценность для детского чтения Ж. -Ж. Руссо.
Из немецкой литературы для детей в Россию попадала во множестве и моралистическая литература. Это были сборники коротких рассказов, построенных по несложной схеме: дитя умное — дитя неразумное, порок наказывается — добродетель награждается. Большим разнообразием отличалась переводная французская литература. Кроме сказок Перро, были популярны повести и рассказы французских писательниц Лепренс де Бомон и Стефани Фелиситэ Жанлис. Они предназначали свои книги для воспитания девиц, усматривая свою цель в том, чтобы «развить ум и возвысить душу». Интерес к книгам французских авторов соответствовал общей ориентации русского образованного общества на французскую культуру. Книги иностранных авторов часто не просто переводились, а «переделывались» с учетом восприятия русского читателя — происходила ассимиляция многих произведений как собственно русского явления.
Большую роль в становлении литературы для детей в XVIII веке сыграла просветительская деятельностьНиколая Ивановича Новикова (1744—1818). Журналист, писатель, издатель, педагог, он много сделал для организации школ и училищ, содействовал распространению книжной торговли, открыл первую в Москве публичную библиотеку. В конце 70-х годов Новиков взял в аренду типографию Московского университета и организовал массовое печатание книг разнообразного содержания, в том числе около 40 книг для детского чтения. Это была по преимуществу образовательная, учебная литература. В соответствии с духом масонских идей Н. И. Новиков много внимания уделял также философско-нравоучительной и занимательно-нравоучительной литературе. Много было издано переводных книг. По обвинению в антиправительственной деятельности Н. И. Новиков был заключен в Шлиссельбургскую крепость.
Большой вклад этого замечательного человека в развитие литературы для детей был связан с изданием в России первого детского журнала. Он назывался «Детское чтение для сердца и разума» и выходил как еженедельное бесплатное приложение к газете «Московские ведомости» с 1785 по 1789 год. Всего вышло 260 номеров «Детского чтения», объединенных потом в 20 книжек. Н. И. Новиков одним из первых в России осознал и сформулировал значимость детской книги в образовании и воспитании. В своей статье, своеобразном педагогическом трактате «О воспитании и наставлении детей, для распространения общеполезных знаний и всеобщего благополучия» (1783), он писал: «... Ученик без книги, как солдат без ружья... Детям не одна надобна грамматика и не один лексикон... нужны также книги, касающиеся до наук, и кроме сих всякого рода книги для чтения».
Задачи и программа журнала «Детское чтение» были изложены в предисловии, открывающем первый номер. Своих читателей автор вступительной статьи (скорее всего сам Н. И. Новиков) уважительно называет «благородным российским юношеством»[xxxvi]. Свою цель издатели видели в том, чтобы «всем молодым охотникам до чтения доставить упражнение на природном нашем языке». Демократизм журнала проявился уже в том, чтобы дать доступный материал для чтения тем, кто не знает иностранных языков «по недостатку или по другим обстоятельствам»,
Уже в самом названии журнала была установка на нравственное воспитание («развитие в младых сердцах чувствований») и развитие ума — расширение круга общеобразовательных знаний. В журнале печатались статьи «из физики, натуральной истории, географии и некоторых других наук». К «сердцу» были обращены рассказы, нравоучительные «разговоры», повести, стихи, комедии, драмы. В каждом номере журнала познавательные материалы чередовались с поучительными, охватывая все стороны детской жизни, все их интересы. В журнале сотрудничали писатели, переводчики, педагоги. Основную редакторскую работу вели два молодых литератора — переводчик А. А. Петров и Н. М. Карамзин, вскоре фактически возглавивший журнал.
Замечательную зарисовку городского и сельского быта дает «Переписка отца с сыном». Отец убеждает недоросля-сына, отправленного летом к дяде в деревню, в преимуществах деревенской жизни: «Деревня имеет столько преимуществ перед городом, что я всегда желал, чтоб ты ими наслаждался и научился их ценить. Ты можешь, когда тебе угодно, ходить в легком платье через сад и поле и рассматривать там все красоты, цветочки, травки и ручьи, которые Бог сотворил на радость человеку... Городской воздух нездоров, для того, что он наполнен испарениями множества людей, которые живут в тесноте и разных нечистых местах. Но деревенский воздух наносит тебе прохладные пары реки, бальзамный запах лесов и лугов и вливает в тебя живость...»
Не забывала редакция и о юморе, часто помещая занимательные рассказы, анекдоты, загадки, шутки. Так, под рубрикой «Примеры смешного невежества» приведен такой анекдот: «Один дворянин хвалился своими путешествиями, именуя множество земель и городов, через которые он проезжал, так что, по его словам, он объездил почти целый мир. «Поэтому вам очень знакома география?» —спросил один из присутствующих. «Нет, — отвечал он, — я не был в ней, однако близ ее проехал».
Журнал Новикова оказал столь большое влияние на дальнейшее развитие отечественной детской литературы, что Н. В. Чехов разделял детскую литературу XVIII века на два периода: до Новикова и после Новикова. «Детское чтение для сердца и разума» способствовало утверждению авторитета новой отрасли литературы, объединило авторов, пишущих для детей, сформировало многие жанры детской литературы, дало оригинальные образцы научно-популярной и художественной литературы. «Издание Новикова, кроме того, показало пути дальнейшего развития детской литературы, открыло целую область периодической печати, «узаконило» журнал в семейном обиходе»[xxxvii].
Журнал в отдельных выпусках переиздавался до XIX века. О благодарном отношении к нему читателей свидетельствуют воспоминания Н. Пирогова, В. Белинского. Наиболее ярко передал восторженное восприятие шестилетним Сережей Багровым «Детского чтения...» С. Аксаков в повести «Детские годы Багрова-внука».
Николай Михайлович Карамзин (1766—1826) — глава русского сентиментализма, поэт, прозаик, литературный критик, историк, был еще и одним из первых крупных писателей, адресовавших свои произведения юным читателям.
В. Г. Белинский считал: «В России писать для детей первый начал Карамзин, как и много прекрасного начал он писать первый... Много читателей впоследствии доставил Карамзин и себе и другим, подготовив их «Детским чтением». А само «Детское чтение», 5 лет активной работы в журнале способствовали становлению молодого Карамзина как писателя. Здесь он поместил многие свои переводы: поэмы Х. Ф. Вейсе «Аркадский памятник», Дж. Томсона «Времена года», цикл повестей С. Ф. Жанлис «Вечера в замке», переведенные как «Деревенские вечера». Свои переводные произведения, адресованные молодым читателям, Н. М. Карамзин опубликовал в сборнике «Детское утешение», вызвавшем впоследствии одобрительную оценку В. Белинского.
Ориентация на детскую аудиторию потребовала упрощения стиля литературного письма, отказа от церковно-славянской лексики, тяжеловесных оборотов, свойственных русской прозе XVIII века. Обновленный слог во многом способствовал успеху первой «чисто русской повести» Карамзина «Евгений и Юлия» (1789). Она открывала цикл сентименталист -ских повестей, предвосхищала «Бедную Лизу» и была обращена к миру грез, возвышенных чувств, поиску гармонии в природе. Не обошел своим вниманием Н. Карамзин и жанр сказки. Им написаны три сказки: две в прозе — «Прекрасная Царевна и счастливый Карла» (1792), «Дремучий лес» (1795) и одна стихотворная — «Илья Муромец» (1795).
«Прекрасная Царевна и счастливый Карла» ближе к сказочной повести в духе переводных книг этого времени. Эта «старинная сказка», как ее определяет автор, начинается с обращения к «некрасивым сынам человечества». И они могут «быть любезными и любимыми», а в подтверждение этого и предлагается «повесть» о любви красавицы царевны к своему воспитателю-горбуну. Уродец Карла завоевывает сердце Царевны «душевными красотами». Он был красноречив, играл хорошо на арфе и гитаре, пел трогательные песни и мог «прекрасным образом оживлять полотно и бумагу». А еще Карле помогли сказки: он рассказывал своей Царевне «о благодетельных детях и злых волшебниках» и тем развил доброе сердце своей воспитанницы. Так сказка волшебным образом осчастливила и самого Карлу.
Наиболее «детская» сказка —«Дремучий лес». Авторский подзаголовок — «Сказка для детей, сочиненная в один день на следующие заданные слова: балкон, лес, шар, хижина, лошадь, луг, малиновый куст, дуб, Оссиан, источник, гроб, музыка». Сказка Н. Карамзина создана вполне по канонам детской книжки того времени: экспозиция (ситуация рассказа) — сама сказка — наставительное послесловие. Карамзин этой схеме формально следует и начинает повествование так:
«Бьет восемь часов. Время пить чай, друзья мои. Любезная хозяйка ожидает нас на балконе...
Вы на меня смотрите, любезные малютки! Понимаю. Вы хотите, чтобы я под шумом ветра, под тенью сизых облаков рассказал вам какую-нибудь старинную быль, жалкую и ужасную, и минувшее превратил для вас в настоящее. Не правда ли? — Хорошо, слушайте».
Далее идет рассказ об ужасах дремучего леса, в котором жил и царствовал один злой волшебник или чародей, кум и Друг адского Вельзевула. Часто при свете луны там расхаживало чудовище, наравне с высокими соснами, и огненными глазами своими освещало все вокруг себя саженей на сто.
В деревне подле леса жили под кровлей смиренной хижины добрый старик и добрая старушка. Их сын, «Ангел красотою, голубь смирением, и—в двадцать лет — старик разумом», по троекратно повторенному призыву гремящего голоса отправляется в дремучий лес. Там он встречает девушку, юную, прекрасную, «похожую не на Венеру, но на Ангела непорочного». Они оба благословлены ее отцом, «беловолосым почтенным старцем», перед самой его кончиной. Все венчается счастливым концом. «Блаженство их было совершенно; оно скончалось только вместе с их жизнью»... Вместо заключительного «моралитэ» объявляется, что «слух о злом волшебнике принадлежит к числу нелепых басен, что пламенные шары составлялись из обыкновенных воздушных огней, что ужасное чудовище существовало только в воображении робких поселян, а светлые глаза его были не что иное, как маленькие червячки, которые в летние ночи блестят на траве и на деревьях».
Сказка шутлива, слегка иронична. Автор иронизирует и по поводу «сказочных безделок», и по поводу красот стиля своих эпигонов.
Развлекательный, шутливо-пародийный характер носит и «богатырская» сказка«Илья Муромец», написанная в стихах. Прочитав название, ждешь переложения былинных песен о самом популярном персонаже русского героического эпоса. Но созданная Карамзиным «безделка» совсем в ином роде. Это, скорее, забавное рыцарское приключение. «Богатырская сказка» написана белым, нерифмованным стихом. На былинный стих она похожа и не похожа. Эпический размах в описании природы:
Солнце красное явилося
Из лазури неба чистого
И лучами злата яркого
Осветило рощу тихую,
Холм зеленый и цветущий дол.
Но тут же вступает сентиментально-лирическое:
Улыбнулось все творение;
Воды с блеском заструилися;
Травки, ночью освеженные.
И цветочки благовонные
Растворили воздух утренний
Сладким духом ароматным.
А вступление, начало сказки — намеренная параллель с гомеровскими песнями:
Не хочу с поэтом Греции
Звучным гласом Каллиопиным
Петь вражды Агамемноновой
С храбрым правнуком Юпитера...
К сожалению, герой, «чудодей Илья Муромец», успевает совершить единственный подвиг — разбудить прикосновением волшебного перстня красавицу (она же — юный рыцарь), уничтожив заклинание «злого хитрого волшебника, Черномора-ненавистника». Ассоциации с романтической поэмой Пушкина «Руслан и Людмила», написанной через четверть века, возникают не однажды. В статье «Несколько слов о чтении романов» Н. М. Карамзин не случайно особо отметил в современной литературе «остроумные сказки, написанные с выдумкой». Таковыми и были написанные им самим сказки. Они представляют интерес не только для истории детской литературы, но вполне заслуживают включения в круг чтения детей сегодня.
Творчество Н. М. Карамзина обширно. Почти все его известные поэмы, повести («Бедная Лиза», «Юлия», «Наталья, боярская дочь», «Остров Борнгольм») пользовались широкой популярностью у молодых читателей. «Письма русского путешественника», несомненно, повлияли на становление жанра путешествий. Неоконченный роман «Рыцарь нашего времени» (1802—1803) стоит у истоков нового жанра — повести о детстве, столь распространенной на протяжении следующего века. Главный труд жизни Н. М. Карамзина «История государства Российского» способствовал воспитанию исторического сознания русского общества и породия в литературе первой половины XIX века множество ярких, интересных произведений исторической тематики.
«Словесность наша явилась вдруг в XVIII веке», — писал А. С. Пушкин, имея в виду бурное, поистине взрывное развитие русской литературы с середины столетия. Этот период имел исключительно важное значение в формировании литературы для детей. К концу XVIII века она впервые выделилась как самостоятельная область литературы с определенными педагогическими задачами, со своими жанрами, типами книг. Это были: энциклопедии, или рассуждения; научно-популярные книги по различным отраслям знаний, в том числе и занимательного, игрового характера; наставления, рассуждения, часто дополненные примерами в виде сказок, поучительных рассказов; сказки переводные и русские, созданные на фольклорной основе; басни; короткие повести и рассказы назидательного характера.
Подумайте, пожалуйста
1. Какие явления историко - культурной и литературной жизни России повлияли на формирование и развитие литературы для детей в XVIII столетии? Какие период ы в ее развитии можно выделить?
2. Какова роль Н. И. Новикова и издаваемого им журнала «Детское чтение для сердца и разума» в развитии детской литературы?
3. Когда и в связи с чем появляются авторские произведения в отечественной литературе для детей?
Советуем прочитать
1. Письмовник Курганова/уРусская словесность. — 1994. — No6.
2. Екатерина II. Сказка о царевиче Хлоре//Русская словесность. — 1993. — No 3.
3. Карамзин Н. М. Дремучий лес//Русская словесность. — 1993. - No 5.
4. Карамзин Н. М. Илья Муромой/Карамзин Н. М. Избр. соч.: В 2 т. -Т. 2. - М.; Л.: Худ. лит., 1964.
5. Лебедева А. XVIII век: Отечественные издания для детей и подростков//Дошк. воспитание. — 1996. — No 7. — С. 78 - 83.
6. Холмов М. Для сердца и разума: К 200 - летию первого детского журнала в России //О литературе для детей. — Л.: Дет. литература, 1984. — С. 98 - 106.
Примечания
[xxx] В 1976 году издательством «Книжная палата» выпущено его факсимильное переиздание.
[xxxi] Танкина Э. 3. Русские художники детской книги. — М.: Сов. художник, 1963. — С. 9.
[xxxii] Карамзин Н. М. Избр. соч. - Т. 1. - М.: Худ. лит., 1964. - С. 764.
[xxxiii] История русской литературы. - Л.: Наука, 1980. – Т. 1. В 4-х т. С. 474
[xxxiv] Чехов Н. В. Материалы по истории русской детской литературы. - Вып. 1. - М., 1927. - С. 19
[xxxv] Герлован О. К. Екатерина II, императрица. Сказка о Царевиче Хло-ре//Рус. словесность. — 1994. — № 2. — С. 11—17
[xxxvi] Заметим, что в XVIII—начале XIX в. понятия «дети», «отроки», «юношество» часто смешивались, употреблялись как синонимичные.
[xxxvii] Холмов М. Для сердца и разума: К 200-летию первого детского журнала для детей в россии//о литературе для детей. — Л., 1984. — С. 106