Глава 3.
САМУИЛ ЯКОВЛЕВИЧ МАРШАК (1887-1964)
К 100-летию со дня рождения С. Я. Маршака С. А. Баруздин опубликовал в «Литературной газете» статью, озаглавив ее строчкой одного из самых ранних стихотворений поэта:
«В пути с утра до первых звезд...». Да, уже в этом стихотворении была видна личность Маршака — «взрослого» и «детского» поэта, общественного деятеля, педагога:
С утра до первых звезд, Но много дней и много верст От бурь не знает он защиты. Его терпению открыты...
Проанализировав творческий путь поэта, автор названной статьи заключает: «А в общем-то, Маршак — это уже даже не фамилия, а символ». Символ большого искусства для маленьких. Символ неустанного творческого, организаторского труда и гражданского долга перед детством, перед отечественной культурой. Поэтому он наш современник. Он всегда живой.
Соратник М. Горького, К. Чуковского, один из зачинателей новой литературы, театра для детей, поэт-лирик, философ и практик в педагогике, эстетике; сатирик и драматург-новатор; теоретик и критик литературы, театрального искусства; исследователь проблем чтения и развития личности ребенка-читателя, театрального зрителя, наставник начинающих поэтов, писателей, издателей; талантливый переводчик неповторимо прекрасно представил на русском языке поэзию В. Шекспира, неподражаемые произведения разных жанров Бернса, английскую и шотландскую народную балладу, стихи Байрона и Шелли, Китса и Киплинга, Гейне, Гете и Петефи. В его талантливых переводах стали достоянием широкого круга читателей творения Леси Украинки, Джамбула, Мусы Джалиля, Назыма Хикмета, П. Тычины, Соломеи Не-рис, Л. Квитко, О. Туманяна и многих других поэтов. За несколько дней до смерти Маршака в английской газете «Дей-ли уоркер» шотландский поэт Хью Макдайармид писал о нем как об одном из самых известных и чтимых в мире, «проницательном и нежном поэте». Р. Гамзатов называл Маршака своим Учителем, говорил: в нем сочетались восточная мудрость и западная культура, согретые «особой маршаковской мудростью и культурой... Маршак знает обо всем на свете».
Маршак прошел нелегкий жизненный путь беспрестанного труда, самосовершенствования, самообразования. Труд, воля, исключительная сила духа в течение всей жизни, начиная с юных лет помогали ему героически преодолевать тяжелую болезнь и оставаться всегда отзывчивым ко всему, что составляет жизнь и творчество. Быть взыскательным к себе и к другим.
Нельзя не видеть, конечно, и благотворную силу счастливых обстоятельств: вундеркинда-мальчика представили знаменитому влиятельному искусствоведу В. В. Стасову. Тот познакомил юного поэта с А. М. Горьким. В его семье, в Ялте Маршак жил около двух лет. Позднее ему помогли стать учащимся одной из лучших петербургских гимназий. Судьбе было угодно затем направить юного Маршака в Англию. Там он учился на факультете искусств в Лондонском университете. Много путешествовал. Изучил поэтический, песенный, обрядовый фольклор, английскую литературу, художественную культуру в первоисточниках. Осваивал своеобразную систему здорового воспитания и образования в «Школе простой жизни». Ее основал поэт Филипп Ойлер, строивший деятельность своей педагогической системы под влиянием идей Руссо, Л. Толстого. Маршак активно участвовал в работе школы (Эйлера. Это пробудило интерес к педагогике, к теории и практике развития свободной, самобытной личности с раннего детства и к литературно-творческой деятельности: уже тогда в Англии Маршак переводил английские баллады, стихи Блейка, рассказы Томаса Гарди.
Вернулся на родину Маршак в 1914 году. А в 1918 профессионально и горячо включился в педагогический эксперимент, проводившийся по концепции С. Т. Шацкого и под его непосредственным влиянием, — в деятельность детской колонии под Петрозаводском: «В свободные часы он затевал с ребятами разные игры, загадывал им загадки, отправлялся с ними в лес или на Онегу... Ребята чувствовали в нем «своего», советовались обо всем, доверяли ему личные тайны... Удивительно успешно Маршак разбирал и устранял всякие недоразумения между ребятами», — вспоминает воспитательница А. Викторова. А в 1921 году вместе с группой энтузиастов (не по заданию, а по зову сердца) Маршак строил под Краснодаром фантастический Детский городок, где правили бал Добро, Творческий Труд, Красота: «Нелегко было в те суровые трудные дни создать этот дом, но тем глубже и полнее я ощутила красоту и романтику всего, что здесь делалось для ребят. Да, действительно, это был дом для детей, их дом, целый детский городок. Здесь кормили, учили, воспитывали. И Самуил Яковлевич предстал передо мною человеком-мастером «сказочных дел», — вспоминает А. Богданова, актриса театра Детского городка. Маршак сочинял пьесы для этого театра и сам живо, сердобольно участвовал во всей жизнедеятельности Детского городка. Здесь в системе талантливо задуманного и осуществленного широкого педагогического эксперимента в 1921 году родился и прошел проверку практикой «первый театр нового времени» (А. Богданова).
В 1922 году, переехав в Ленинград, Маршак вместе с О. И. Капицей, ученым-фольклористом, становится руководителем Студии детских писателей в Институте дошкольного образования, организует детский альманах «Воробей», который затем становится журналом «Новый Робинзон» — своеобразной творческой лабораторией детской литературы, иллюстрации детских книг, развития у детей способностей творческого чтения. Так в различных педагогических экспериментах в непосредственном общении с детьми развивался и креп рано проявившийся специфический талант Маршака — поэта, драматурга, исследователя эстетико-воспитательных возможностей произведений художественного творчества для юного читателя, зрителя, слушателя. Уже в те годы складывались теоретические концепции Маршака, позднее воплотившиеся в докладе на I Всесоюзном съезде советских писателей («О большой литературе для маленьких», 1934), в многочисленных выступлениях на научных, литературно-критических конференциях, сессиях.
Не в комнатной тихой лаборатории, а в ритмах реальной и сложной жизни закалялся талант, формировался стиль С. Я. Маршака, одного из первооткрывателей, создателей и организаторов системы внешкольного образования и воспитания искусством, новаторской литературы для детей. С его именем, как и с именем М. Горького, связан общепризнанный ее расцвет в 20—30-е годы. Человеческий талант, одержимость работой Маршака притягательны. К нему тянулись М. Пришвин, М. Зощенко, А. Н. Толстой, В. Бианки, Е. Шварц, К. Чуковский, А. Твардовский, Л. Пантелеев, Е. Данько, С. Михалков, В. Берестов, И. Рахтанов и многие другие писатели, художники-иллюстраторы, издатели, специалисты и организаторы театра для детей, например всемирно известная тогда Юная Н. И. Сац, люди очень непохожие по стилистике своего творчества и жизненной позиции, но талантливые, яркие интересные. Творчество же самого Маршака, как справедливо подчеркивает А. Твардовский, на протяжении всего долгого пути — «явление исключительной цельности... Его слава художника... чужда дуновения моды и надежно застрахована от переменчивости литературных вкусов». Уже в 20-е годы выходят многие новаторские по пафосу и форме сказки: «Теремок», «Кошкин дом», «Горя бояться — счастья не видать», «Сказка о глупом мышонке», «Сказка об умном мышонке», «Угомон», «Тихая сказка» и др. Все они — сугубо маршаков-ское поэтическое преломление народных мотивов, эстетики, нравственности, испокон века утверждаемых фольклором: мотивы радости бытия, соучастия, доброты и одновременно ироническое или юмористическое разоблачение глупости и злонамеренности, черствости и эгоизма. Все это — вечное, непреходящее в народной мудрости, в педагогике и философии народной жизни. Очевидно, поэтому и сегодня произведения С. Я. Маршака входят в наш дом как праздник для детей каждого нового поколения. Они известны и родителям, и даже бабушкам, дедушкам нынешних детей.
Одна из удивительных особенностей творческого пути Маршака такова: в нем не было ученического, «пробного» периода. Было увлечение то одним, то другим жанром в те или другие годы. Так, последние годы преимущественно плодотворны в лирической поэзии. С нее, как правило, поэты начинают свой путь. Умудренная жизненным опытом лирическая беседа Маршака с читателем не напоминает запоздалого объяснения или выяснения отношений поэта со временем, с историей. А его детские сказки 20—30-х годов согреты философской мудростью, обращены к тому, что составляет душу и фундамент нравственности, духовного равновесия человека во все времена и на всех возрастных этапах развития личности. На чем было крайне актуально остановить внимание ребенка в те годы. Видимо, с этим связано то, что, обратившись к детям, Маршак оттачивает уже в 20-е годы не только форму литературной сказки, но и малых форм фольклора: частушки, пословицы, поговорки. Пишет рассказы и повести в стихах, поэмы и баллады: «Откуда стол пришел», «Как печатали вашу книгу», «Дворец на Фонтанке», «Вчера и сегодня», «Как рубанок сделал рубанок», «Война с Днепром», «Пожар» и многое другое. Создает сатирический памфлет «Мистер Твистер», стихотворный фельетон «Акула, гиена и волк».
Его сказка — нередко «не сказка», а быль, не случайно сопрягающаяся с небылицей. Его поэзия — не информация о делах, о событиях, но их философия. В его произведениях неделимы познавательная и эстетическая, воспитательная ценности. Поэтому ошибочно подвергать теперь сомнению ценность, скажем, «Войны с Днепром». В стихах надо видеть, чувствовать за фабулой их пафос. В данном случае пафос творимой героическим трудом легенды. Здесь герой-строитель сказочно обобщен, нарочито условен. Надо уметь почувствовать гордость счастливых людей, способных творить чудо, хотя, конечно, с позиции современного прагматического осознания экологической катастрофы нельзя не увидеть «устарелость» идеи «запереть» реку. И за скромной фабулой «Почты» тоже нельзя не почувствовать глубочайшее уважение к честно выполняемому делу. В поэме соединяется одухотворенная вещь (письмо) с образом внешне незаметного труженика-героя, почтальона, независимо от того, зовут ли его Смит или Базилио, или он родной лениградский почтальон. Интригует фабула поэмы «Пожар». Ребенок напряженно следит за каждым шагом парня по карнизу... Но и здесь главное — пафос, эстетика героизма, к которому «каждый готов». Как в лирике, здесь героическое личностно.
С. Я. Маршак признавалтриединство основных факторов искусства: мысль, чувство, воля. Оно и составляет воспитательный эффект его произведений, адресованных детям. Нравственный принцип в них утверждается, усиливается эстетическим, что и предопределяет педагогическую ценность произведений. Так поэзия для детей из сферы заведомо прикладной литературной работы встает в ряд с поэзией — высоким искусством. «Детская литература в досоветские времена, кроме немногих общеизвестных хрестоматийных образцов в наследии Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Толстого, Чехова да еще кое-кого из непервостепенных авторов, была объектом приложения по преимуществу дамских сил...», — читаем в статье «О поэзии Маршака» А. Т. Твардовского. Нужен был особый маршаковский «склад дарования и отчасти педагогического мышления, знание психологии ребенка и подростка, умение видеть в них не отвлеченного «маленького читателя», а, скорее, собственных детей или детей своего двора, которых знаешь не только по именам, но и со всеми их повадками, склонностями и интересами».
Талант Маршака раскрывает «секреты», «особую сложность и трудность искусства детской поэзии», если ее рассматривать не как «прикладную отрасль» высокого искусства слова, а в одном ряду с ним. Маршак рано увидел, понял, почувствовал и учел в своем творчестве, что читатель детской книги умеет ценить истинность прекрасного. Он особо чуток, неподкупен в отношении малейшей фальши, натянутости и упрощенности. Ребенок свободен от многих условностей восприятия взрослого человека. С. Я. Маршак показал, что детская поэзия — «взыскательнейший экзамен для поэзии вообще». Она обладает своими «изначальными достоинствами ясности, существенной занимательности содержания и непринужденной энергии, естественной, как дыхание, мерности и «незаметности» формы», — обоснованно утверждает поэт в уже названной статье.
Отмечая цельность творчества Маршака, нельзя не видеть и конкретно-историческую предопределенность эстетического пафоса, особого интереса к различным жанрам литературного творчества в разные периоды его жизни. Беспощадный голос Маршака-сатирика особенно мощно звучал в годы Великой Отечественной войны: поэт выступал на страницах центральных газет, сочинял тексты к боевым плакатам, листовкам, «Окнам ТАСС». За один 1941 год на страницах периодики центральной и армейской опубликовано 113 ярких боевых стихотворений Маршака. Позднее были составлены в содружестве с художниками Кукрыниксы три книги политических эпиграмм и плакатов: «Урок истории», «Черным по белому», «Капут».
В 1943 году Маршак получил письмо от москвича Игоря Горбунова: «Дорогой дядя Маршак! Почему Вы не пишете для ребят, а только для взрослых? Я очень люблю Ваши стихи». Это — одно из многих писем детей, нуждавшихся и в годы лихолетья в светлой, чистой духовной пище. Поэт, отвечая Игорю, писал, что постоянно думает о детях. И это подтверждалось новыми изданиями его лирических, веселых стихов, написанных еще в 30-е годы: «Дети нашего двора», «Хороший день», «Цирк», «Великан», «Карусель», «Усатый-полосатый», «От одного до десяти», «Мяч» и многих других. Сразу после войны появились и сборники новых произведений: «Разноцветная книга», «Круглый год», «Лесная книга». Гослитиздат выпустил в 1947 году «Избранные переводы» поэта. Все вместе произведения представляли к этому времени богатую, небывалую в истории мировой детской литературы авторскую поэтическую энциклопедию самовоспитания и целостного развития гармонической личности ребенка, начиная с первых лет жизни, — энциклопедию человеческих знаний, выраженных в форме запоминающихся, близких детям серьезных и смешных образов. Юмористический и сатирический образ в стихах Маршака полифоничен, многогранен. «Я уверен, что лучшая сатира... проникнута лирикой», — утверждал он. Улыбка в стихах Маршака разная: добродушная и ироничная, веселая и грустная, одобрительная и разоолачи-тельная... Смех — не самоцель. Смех — способ развития эстетического чувства у читателя, пробуждения у него творческого воображения. Легко запоминающееся, кажущееся нелепым по фабуле стихотворение о человеке рассеянном с улицы Бассей-цдй _ это веселая живая игра, побуждающая не к зубоскальству, чего Маршак терпеть не мог, а к сочувствию. Здесь есть та магия слова и чувства, которую дети отлично воспринимают, включаясь в предложенную поэтом игру воображения.
Воображение читателя Маршак направляет в разные русла, веря в способность ребенка понять замысел поэта. Работая в темах, выдвигаемых жизнью, живя радостями и горестями Отечества, Маршак не отделял своего читателя от истории Родины, а сближал с ней, неизменно стремился помочь стать сильнее, духовно устойчивее. Когда общество было заражено чинопочитанием, что было делать человеку? Маршак предлагал ему в помощь ироничные и оптимистичные стихи Роберта Бернса:
Король лакея своего
Назначил генералом,
Но он не может никого
Назначить честным малым.
При всем при том,
При всем при том,
Награды, лесть
И прочее
Не заменяют
Ум и честь
И все такое прочее!
Не проходил поэт мимо самых разных социальных болезней — будь то формализм изучения литературы в школе, санкционированный обман или неуважение к личности ребенка. рожденного вне зарегистрированного брака. Печальной извест ности закон 1944 года лишал таких детей как бы права иметь отцов: в их метрики имя отца не вписывалось. Появились стихи Маршака «Моему незаконнорожденному ребенку» — вызов закону, который попирал совесть, правду, становился источником комплекса неполноценности без вины виноватых:
Я с матерью твоей кольцом
Не обменялся под венцом,
Но буду нежным я отцом
Тебе, родная,
Расти веселым деревцом,
Забот не зная.
Когда культура, литература страдали от холуйства и цензуры, была опубликована эпиграмма: «... Зачем о свободе печати кричать/Над каждою выборной урной?/0дна у жандармов свободна печать,/А именно штемпель цензурный». Правда, поводом был запрет на «Мурзилку» в заморских странах. Но эпиграмма била и тех, кто громил журналы «Звезда», «Ленинград»...
Самое глубокое представление о большом поэте создает его лирика — стихи от первого лица, от собственного голоса автора. Но вот секрет: как отделить собственный голос поэта в творчестве Маршака от другого, как бы отстраненного? Голоса эти неотделимы. Когда поэт говорит от имени ребенка: «... Вы не стойте очень близко,/Я тигренок, а не киска»/, читатель слышит, чувствует, что это говорит одновременно и маленький герой, и сам автор стихов. Маршак не раз утверждал, что никогда, вплоть до самой старости, не покидал детства. Всегда имел два возраста: один — паспортный, внешний, другой — истинный, детский — возраст души своей. И тогда, когда Маршак говорит от имени поэта другого языка, он одновременно как бы и автор того, что переводит. Не случайно же Маршак настаивал, чтобы при публикации переводов сначала стояло его имя, а затем имя переводимого поэта или «национальность» пересказываемой им сказки.
Лирическое состояние — самоощущение поэта в том мире, в то время, где и когда он живет. Это самоощущение пронизывает все творчество Маршака. Вспомним великолепные сонеты Шекспира, наполненные маршаковской лирикой, его личным опытом жизни, его эстетическим отношением к действительности: «... Прекрасное прекрасней во сто крат,/ Увенчанное правдой драгоценной». Это своеобразный маршаков-ский эпиграф ко всему его творчеству, основная мысль его теоретических, критических трудов. Это — кредо самооценки своего жизненного опыта. Но ведь это и доминантный пафос его сугубо детских сказок, где цари, короли да принцы изощренно играют простым человеком, как хищные звери в сказке о глупом и доверчивом мышонке. Произвольно меняются условия игры, а партнер даже не ставится в известность. Утверждение как нормы, как морали, как истины честных законов любой игры было едва ли не главной заботой Маршака и, конечно, основным содержанием пафоса всего его творчества. Такой подход к жизни и к поэзии позволил Маршаку находить в творчестве Бернса то, что в переводах становилось русским, оставляя автора шотландцем. Чтобы постичь не только знанием языка, головою, но и собственным сердцем мир чувств Шекспира, Гете, Данте, «надо найти и нечто соответствующее в своем опыте чувств», — говорил Маршак.
Подтверждает сказанное и сугубо детская «познавательная» «Лесная книга». Это стихотворная повесть о лесе. В ней каждая глава — рассказ об его жителях, питомцах: желуде, березке, ландыше. Отношение к лесу автора как к живому чувствующему существу согревает книгу изящно проявленным лиризмом. Ребенок-читатель глазами автора, как своими, всматривается во все живое, сущее, обогащает себя не только знаниями о лесе, но ощущением родства с ним, чувствами единства истоков всего живого: «Природой бережно спеленатый./Завернутый в широкий лист,/Растет цветок в глуши нетронутой,/ Прохладен, хрупок и душист». В каждом стихе его пафос определяется любовью автора к своему читателю-ребенку. Это составляет сердцевину таланта Маршака.
Маршаку была свойственна созидательная нетерпимость к злому, бесчестному человеку, к плохому работнику, к пустому неработающему слову. Восхищаясь Пушкиным, всегда учась у него, поэт был бесконечно требователен к самому себе, не переставал редактировать себя и после выхода книг в свет, постоянно проверял реакцию на свои произведения, многократно читал их друзьям-поэтам, литературоведам, критикам, редакторам... Безукоризненные по форме стихи Маршака — неисчерпаемая школа высокого вкуса, сильно действующий витамин духовного здоровья. Он — наш современник. Значимый. Необходимый. Работающий во имя наведения в мире разумного человеческого порядка.
Советуем прочитать
Маршак С. Воспитание словом: Статьи. Заметки. Воспоминания. — М.: Сов. писатель, 1961.
Я думал, чувствовал, я жил: Воспоминания о Маршаке. — М.: Сов. писатель, 1988.
Сарнов Б. М. Самуил Маршак: Очерк поэзии. — М.: Худ. лит., 1968.
Сивоконь С. И словом, и делом. (Самуил Маршак)// Сивоконь Сергекй. Уроки детских классиков. — М.: Дет. лит., 1990. - С. 98-135.
Чуковский К. Высокое искусство: О принципах художественного перевода. — М.: Искусство, 1964. — С. 202—221.