1008. В. М. ЛАЗАРЕВСКОМУ
17 января 1874. Петербург
Василий Матвеевич, жаль, что Вас пустяки расстроили. Это новое доказательство, что нужно что-нибудь сделать, чтоб не повторялись поводы к беспокойству еще и на охоте! Так как у нас обоих беспокойств и так довольно. К этому-то я стремился, когда посылал Вам письмо Сухова. Во всем этом важно, собственно, одно беспокойство, которое оно нам причинило, да и Сухова жаль, — и надо напредки принять меры — какие? Я предоставил Вам подумать и решить. Что-нибудь надо, а то эти штуки будут повторяться. Я такого мнения, что если б я взял вместо Александра другого человека, то было бы все то же, кроме того случая, если б этот человек во всем подчинился Степану, но Степан настолько груб, что такого человека не скоро найдешь. И вообще ненадежно спокойствие, если оно зависит от вопроса: в ладу ли холопы? Каждый день они могут погрызться. Строгое определение роли каждого надежнее — по крайней мере может кое-что предупредить или даст опору для определения виновного и степени взыскания. Например, если б было правило: гость, приезжающий охотиться на земли, арендуемые Лазаревским) и Некр(асовым), должен предъявить сторожу записку за общею их подписью, иначе к охоте не допускается.
Вот бы и невозможна была суховская история.1* И можно еще привести не один такой пример.
На чьих землях охотился Сухов — не знаю, он пишет, что на своих собственных, надо спросить Степана. — От Александра знаю, что он (Александр) в особой шалашке не сидел, а находился в шалашке Сухова при нем. Об этом лучше словесно.2* Вот эту-то скуку — допрашивать, разбирать, переписываться — и надо постараться предупредить на будущее время. Поговорим ужо лично, надеюсь, что Вы придете.
Весь Ваш
Н. Некрасов.
Примечания
Подлинник: РГАЛИ, ф. 277, on. 1, >6 131, л. 232—233; с пометой Лазаревского, слева красным карандашом: «4».
Впервые: Звенья, VIII, с. 349—350.
Год (1874) определяется по связи с п. 1007 и 1009; датируется 17 января в соответствии с пометой Лазаревского: «17/1».
Черновик письма Лазаревского Некрасову от 17 января завершался следующим признанием: «Перечитываю написанное, и говорится во мне: мой милый Ник(олай) Алекс(еевич), да неужто не видно Вам, что нас дергают за душу, как Петрушку за хвост в балаганном ящике, что кому-то очень нужно, чтоб мы перегрызлись и т. д. Рано или поздно это скажется. И посмеемся мы, и поскорбим. Но сам Бог не замажет на сердце язвин, что выедает эта тоскливость, близкая к помешательству. Все это нервы, нервы, конечно» (Звенья, VIII, с. 349; см. также: Переписка Некрасова, т. II, с. 389—390).
1* Далее следовала вставка, обозначенная косым крестом (х), из семи строк, приписанных на полях справа и слева и тщательно вычеркнутых карандашом: Ко всему этому надо только прибавить, что если б от Вас приехал гость, то мои люди не поступили бы с ним так, а если б поступили, то (несколько слов нрзб.) бы. Я не допускаю мысли, чтобы Сухов <далее нрзб.)
2* Об этом лучше словесно. Вписано на полях слева со знаком вставки (хх).