925. А. Н. ОСТРОВСКОМУ
Конец апреля—начало мая 1873. Петербург
Многоуважаемый Александр Николаевич.
Мне очень больно было читать Ваше письмо, у меня тоже есть и нервы и желчь, и я много часов пролежал в горьких мыслях, пока успокоился настолько, чтоб отвечать без раздражения. Прежде всего о моем письме.1 Главное в Вашем письме было: отвечайте скорее. Я понимал, что скорый ответ для Вас всего важнее, и думал угодить Вам, дав его действительно скоро; более ни о чем я не думал, когда писал мою короткую записку, отложив все другое до следующего письма, а что я имел намерение вновь и скоро писать Вам — это видно из того, что я не упомянул в моей записке ни одним словом о Вашем милом и дорогом для меня подарке,2 сказать Вам спасибо за который было для меня обязательно; да были и другие стороны в Вашем письме, требовавшие ответа.
Я поторопился — в Ваших интересах; так я думал и думаю.
Но письмо мое показалось для Вас оскорбительным. Против этого не могу не протестовать.
Зачем Вы смешиваете материальную оценку произведения, так сказать, с нравственной? Материальная оценка зависит прежде всего от обстоятельств журнала, разных случайностей и условий и не может основываться на качестве данного произведения, когда дело идет о писателе с установившейся репутацией и постоянном сотруднике журнала. Каждый автор может написать одну вещь лучше, другую слабее, но если я плачу ему равную цену, то дело уравнивается само собою, и нет уже места ни для недоумений, ни для разногласия или неудовольствий. Вот система, которой я постоянно держался в моей журнальной деятельности, и ее же приложил к настоящему случаю, т. е. вовсе не брал в расчет художественной стороны комедии, а только теперешние обстоятельства журнала.
Я издержал много на первые книги «Отечественных) зап(исок)» и купил у Полонского поэму,3 которая, по моему мнению, хороша; так как в ней до 4 т(ысяч) стихов, то пришлось заплатить много; заплатить много еще за вещь на этот год — значило бы для меня выйти из бюджета, из которого я не имею права выходить, и таким образом случилось, что я предложил Вам за «Снегурочку» менее, чем заплатил за «Комика»4, хотя «Снегурочка» даже по объему больше. Я знал, что у Вас есть выход, и от души желал, чтоб эта вещь принесла Вам как можно более денег, зная, что Вы в них нуждаетесь, и никак не ждал, что этим заслужу наименование обидчика и оскорбителя. Если б я имел время объяснить Вам дело так подробно, как в этом письме, то, конечно, этого бы не произошло. Но, повторяю, я поторопился в Ваших интересах.
Я думаю, что Вы пьесу уже отдали Стасюлевичу, но если она свободна, то — под условием, что я могу продержать ее не печатая до 1-го № следующего года — я могу дать за нее 1500 р(уб).
Если Вы все еще желаете, чтоб1* я сообщил Вам мое личное мнение о «Снегурочке», то скажите. Я сделаю это тем с большим удовольствием, что мне придется более хорошего говорить о ней, чем неодобрительного.
Я очень рад и благодарен, что Вы обещаете остаться в добрых отношениях с «От(ечественными) записками)»,5 и, чтоб они были прочны и не происходило прискорбных случайностей, последуем строго моей системе: то есть уговоримся, по скольку журнал должен платить Вам за пьесу, и будем строго держаться уговора, не принимая в соображение случайностей, т. е. большего или меньшего достоинства пьесы. Очень был бы доволен, если б Вы по этому сообщили мне Ваши соображения.
Я Вас душевно благодарю за подарок, очень желаю, чтоб эта путаница не изменила и личных наших отношений, и с своей стороны верю, что это возможно.
Весь Ваш
Н. Некрасов.
Примечания
Подлинник: ГЦТМ, ф. 200, № 1371, л. 1—2. Сверху на л. 1 карандашная помета А. Н. Островского: «(73) от Некрасова».
Впервые: Неизданные Письма, с. 301—303.
Датируется по связи с письмами Островского Некрасову от 25 апреля 1873 г. и Ф. А. Бурдину от 26 апреля 1873 г. (см.: Островский, т. XI, с. 426—427).
Настоящее письмо — ответ на указанное письмо Островского; в нем драматург сетует на то, что ждет «совета или привета», а получает «короткое, сухое письмо», что Некрасов ценит новый, дорогой для Островского труд «так дешево, как никогда еще не ценили ни одного его заурядного произведения». «Или „Снегурочка” Вам не нравится, — продолжает далее Островский, — или Вы хотели меня обидеть; но последнего я не предполагаю, потому что не за что». Островский просит передать экземпляр пьесы Ф. А. Бурдину (см.: Островский, т. XI, с. 425—426).
1 См. п. 922.
2 В письме М. Н. Островского брату от 22 апреля 1873 г. читаем: «Спешу уведомить тебя, милый Саша, что новая пьеса твоя передана уже Некрасову вместе с письмом н ножиком» (ЛН, т. 88, кн. 1, с. 260); вероятно, этот ножик и был послан в подарок Некрасову.
3 Речь идет о поэме Я. П. Полонского «Мими» (03, 1873, № 9 и 10). И. С. Тургенев, отвечая 17 (19) мая 1873 г. на письмо Я. П. Полонского, который, очевидно, сообщал о намерении Некрасова печатать «Мими» в своем журнале, писал: «Видно, у Некрасова губа не дура — и он почувствовал необходимость украсить „Отечественные) зап(иски)” твоей поэмой» (Тургенев. Письма, т. X, с. 104). См. также п. 939.
4 «Комик XVII столетия» был опубликован в № 2 «Отечественных записок» за 1873 г.
5 Свое письмо Островский заканчивает фразой: «Что касается до будущих моих произведений, то я не нахожу никакой причины удаляться от журнала, которому я вполне и глубоко сочувствую...» (Островский, т. XI, с. 426).
1* Далее было: Вы