(ИЗ ФЕЛЬЕТОННОГО ЦИКЛА
«ВСЕГО ПОНЕМНОГУ»)
(Апрель 1850)
Библиографическое известие. — (...) Мелкие заметки
(...) На днях вышла из печати книга под заглавием «Поездка на Синай с приобщением отрывков о Египте и Святой земле А. Уманца, 2 части, с картами и рисунками». Мы не успели еще прочесть всего сочинения и потому не отдаем полного о нем отчета, но во всяком случае можем поздравить публику с дельною и занимательною книгою. Места, посещенные автором, интересны в высшей степени. Вот маршрут, извлеченный из предисловия автора, бывшего членом карантинной компании, отправленной с высочайшего соизволения на Восток:
Пользуясь отсутствием чумы в Египте и еще задолго до начала (...) опытов комиссии, я съездил в Верхний Египет до первого водопада Нила и острова Филе, а когда опыты в Египте были окончены, отправился на Синай и через 15 дней воротился к своим товарищам, чтобы предпринять обратный путь в Россию.
В конце июня 1843 г. мы оставили Каир и направились в Одессу: товарищи мои прямым путем чрез Александрию и Константинополь, а я чрез Дамиэтт и Сирию. Из Дамиэтта я поплыл на арабском одномачтовом судне в Яффу и, выдержав там 10-дневный карантин, поспешил в Иерусалим; отсюда я посетил, кроме всех окрестностей Святого города, Вифлеем, монастырь св. Саввы, Мертвое море, Иордан и Иерихон. Потом из Иерусалима направился через Наплуз (бывший Сихем) и развалины Самарии в Назарет, на гору Фавор и Тивериаду, далее через Кану Галилейскую и опять через Назарет в Кайфу и на гору Кармель, а затем на рыбачьей лодке через С. -Жан-д’Арк, Сайду (Сидон) и Сур (Тир) в Байрут. Оттуда сухим путем я поехал чрез Деир-эль-Камар в Дамаск, а потом через Селевкию, Бальбек и главный хребет Ливанских гор воротился в Байрут. Здесь я сел на турецкий пароход, заходивший по пути в Каир и Родос, и вышел на берег в Смирне. Еще прежде, проездом в Египет, мною посещены были Нико- медия, Никея, Брусса, вершина Олимпа Фригийского и Магнезия. По выдержании в Смирне вторичного 15-дневного карантина я поспешил в Константинополь. (...)
Во все время бытности моей на Востоке, — продолжает автор дальше, — я вел путевые записки, из которых многие отрывки были напечатаны в разных журналах. Потом по приглашению нашего известного путешественника и писателя А. С. Норова я написал свою „Поездку на Синайм, оконченную в рукописи еще за три года пред сим и только теперь представляемую суду русской читающей публики.
Хотя Синай часто был посещаем русскими поклонниками, но из них только четыре написали свои путешествия, именно: 1) московские купцы Трифон Коробейников и Юрий Греков, ездившие к Святым местам по воле царя Иоанна Васильевича для поминовения царевича Иоанна Иоанновича в 1582 г.; 2) Василий Гогара родом из Казани в 1634 г.; 3) пешеходец Василий Григорович-Барский-Плака-Албов, уроженец киевский, монах Антиохийский, в 1723—1747 г. — путешествие его, вполне замечательное и весьма любопытное, всем известно; и, наконец, 4) Кир Бронников в 1820—1821 г., которого книга довольно недостаточна и поверхностна.
Таким образом, со времени Барского никто из русских, бывших на Синае, не представил возможно полного описания своего путешествия. В представляемом ныне труде, кроме путевых заметок, приведены новейшие исследования европейских ученых и в особенности Ед. Робинзона и Смидта о пути, по которому следовали израильтяне по выходе их из Египта и о многих обстоятельствах пребывания их в пустыне, соображенных с текстом Св. Писания; и потому осмеливаюсь думать, что, если не самый труд, то, по крайней мере, предмет этого труда обратит на себя благосклонное внимание наших читателей.
Когда рукопись о Синае была уже в печати, А. С. Норов, снабжавший меня всеми нужными учеными пособиями из своей богатой и прекрасно составленной библиотеки, дал мне мысль: приобщить к этому труду в виде добавления статьи мои о Египте и Святой земле, которые уже были напечатаны. Следуя этому доброму совету, я собрал лучшие из моих статей, исправил их, дополнил и также представляю суду публики во второй части».
Из этого легкого очерка можно уже догадываться о занимательности книги. Мы с своей стороны должны прибавить, что с этой стороны ожидания читателей будут вполне оправданы. Самое издание изящно и украшено картами и рисунками. В следующей книжке «Современника» мы дадим подробный отчет об этом приятном явлении в нашей литературе.
— Считаем долгом обратить внимание читателей на возобновившийся в нынешнем году под редакциею г-на Кони «Пантеон и репертуар русской сцены». С начала нынешнего года «Пантеон» выходит аккуратно книжками листов по двадцати (до сей поры вышло уже три книжки). Содержание его разнообразно и не лишено занимательности; мы скажем о нем со временем подробнее. Жаль только, что бумага издания слишком сера и что остроумие и тон многих статей «Пантеона» отзываются... Но стоит взглянуть только на одно оглавление любой книжки, чтоб понять, в чем дело. В «Пантеоне» называются статьи иногда, например, так: «Финтифлюшки»! Заинтересованный этим заглавием, читатель отыскивает страницу (что, мимоходом сказать, довольно трудно, потому что оглавление в «Пантеоне» существует, кажется, более для удовольствия издателей, чем для пользы читателей: страницы при оглавлении статей на обертке никогда не означаются) и видит, что под этим заглавием напечатаны куплеты (довольно, впрочем, ловкие и пригодные для водевиля), а под куплетами подписано: «Ф. Анатолии». Вот образчики финтифлюшек:
Все на свете колобродят,
Умный так же, как дурак,
Но все выгоду находят
Думать этак, делать так!
Здесь, что шаг, то всё ловушки,
Но мы лезем, как в хмелю,
И не видим финтифлюшки,
Финтифлюшки, финтифлю.
Тут же, рядом с этими стихами, находятся финтифлюшки в прозе — вот какого свойства:
Объясните мне, пожалуйста, что такое ваши академические кресла? » — спросила одна дама у Фонтенеля.
— Сударыня! Это не что иное, как очень хорошая постель, на которой преспокойно спят великие умы.
—
Один актер, возвратясь с охоты, часть дичи отправил к театральному критику, чтобы его задобрить лакомым куском. Рецензент, приняв подарок, сказал лакею: «Кланяйся барину и благодари».
— Слушаю-с! — отвечал лакей, не трогаясь с места.
— Чего же ты ждешь?
— Да вот, сударь, что вы прикажете сказать барину, как он меня неравно спросит: «А что тебе дали на водку?»
—
(...) В одном обществе за столом зашла речь о домашней экономии. Хозяин очень хвалился своей бережливостию. «Вот, посмотрите, — говорил он гостям, — этот ножик; к нему приделаны уже три черенка и два лезвия, а он всё еще как новый».
—
(...) Купец, бывший в поезде во время несчастия на Версальской железной дороге, обыкновенно рассказывал об этом происшествии так: «Это ужасное событие! Я лишился тут жены и потерял зонтик и, представьте, совершенно новенький, десять франков стоил!»
—
Отставной чиновник купил себе щипцы. Кухарка, увидев их, воскликнула: «Эх, сударь, да какие маленькие, куда они годятся!»
— Маленькие..., — отвечал чиновник, — а на что мне больше, я — человек холостой.
—
(...) В обществе много говорили об Америке. Один молодой лев чрезвычайно выхвалял тамошнюю жизнь.
— «Вы, как видно, очень хорошо знаете эту страну?» —сказала хозяйка дома. — Еще бы! мой двоюродный брат сам чуть-чуть не поступил в американскую компанию.
—
(...) Один актер, который пропивал всё свое жалованье и проводил время постоянно в кофейной, сидел там пригорюнясь в ожидании, чтоб его кто-нибудь попотчевал, в самое то время, как пришло известие о пожаре Гамбурга. — «Неужели и Банк сгорел?» — спросил актер с участием. — Да, — отвечал один из собеседников, — а что? разве у тебя там были деньги? — «Нет, — отвечал актер, — прежде у меня водились деньги в Банке, но я их давно уж перевел в бутылки».
—
(...) Один повествователь был в долгу, как в шелку. При нем раз повторили старую поговорку: «кто платит долги—обогащается*. — «Это пустой слух, — воскликнул он, — который нарочно распускают кредиторы!»
Конечно, к таким анекдотам «финтифлюшки» — самое приличное заглавие. Продолжение финтифлюшек есть и во второй и в третьей книжках «Пантеона»; но читатель может сам добраться до них, если вздумает угостить себя этим оригинальным остроумием, а для облегчения его скажем, что при продолжении они именуются различно: один раз, например, так: «Тридцать анекдотов, изречений, острых слов и забавных выходок»; другой раз: «Две дюжины анекдотов, острых слов, изречений, забавных случаев и шарад*; в третий раз — с неожиданным лаконизмом: «Дюжина с небольшим анекдотов». В четвертый раз переход еще резче: финтифлюшки уже просто получают название «летучих мыслей». На этих летучих мыслях мы остановимся на минуту. Каждая из них не более двух строк и отделена от другой звездочками; достоинством своим удивительно напоминают они те новые и глубокомысленные истины, которые, бывало, повторял в нашей литературе каждый, желавший блеснуть глубокомыслием, например: «Человек плачет, когда родится, а когда умирает, — плачут другие» и т(ому) п(одобное). Мы приведем только одну летучую мысль: «Желать умереть — суета, не хотеть умереть—тоже суета».
Сказав эту финтифлюшку, автор, вероятно, думал, что сказал преглубокую мысль. Мы же попросим его прочитать следующие летучие мысли:
«Желать счастья — суета; не желать счастья — тоже суета.
Желать разбогатеть — суета; не желать разбогатеть — тоже суета.
Желать славы — суета; не желать славы — тоже суета».
И так далее. Автор летучих мыслей видит, что нет ничего мудреного довольно долго продолжать изречения на эту тему. Что ж тут остроумного и глубокомысленного?
Заглавия статей и псевдонимы в «Пантеоне» поражают удивительным разнообразием. Одни финтифлюшки носят до десяти различных заглавий: «Калейдоскоп», «Балагур», «Юмористика» у «Летучие мысли», наконец, просто «Финтифлюшки».
А псевдонимы? Одна статья называется «Улыбка в пять рублей», и под ней подписано: «Ваня Булочкин»; под другой встречаем подпись: «Аполлинарий Бонавен- тура»; под третьей — «Федор Анатолии»... Как все это мило, — предоставляем судить самим читателям.
Что ж такое «Пантеон»? — спросит после этого читатель. — «Финтифлюшки»...? В том-то и дело, что нет. Серьезные статьи его составляются старательно и дельно, — в нем есть что почитать. Он заслуживает, чтоб на него было обращено внимание любителей чтения. По- этому-то, желая возобновленному так удачно «Пантеону» полнейшего успеха, мы и решились посоветовать ему воздерживаться от остроумия, срывающего улыбку, не совсем верно оцененную его остроумным сотрудником г. Ваней Булочкиным... (...)
— Некоторые из наших подписчиков спрашивают, можно ли получить старые года «Современника»? 1848 и 1849 годы — можно. Экземпляры же 1847 года вышли уже все.
— Скопление материалов, которые неудобно откладывать, было причиною, что начатый нами роман «Денежный брак» печатается медленно и не в каждой книжке. Винясь в этом перед нашими читателями, мы просим их подождать конца этого романа и тогда уже читать его, а прочесть его стоит.
— Роман Бульвера «Семейство Какстонов» окончен в подлиннике, и читатели наши, может быть, встретят перевод его в нашем журнале.
— Вторая и последняя часть повести А. И. Кронеберга «Скрипка» будет помещена в следующей книжке.
(Май 1850)
Литературные известия. — Литературная редкость. — Одесская новость. — Несколько стихотворений, присланных в редакцию «Современника» в последнее время.
— В нынешней книжке «Современника» редакция рекомендует своим читателям нового автора Дмитрия Сергеевича Чернышева, напечатавшего у нас свой «Дачный рассказ». В течение трехлетнего своего существования «Современник» имел удовольствие представить своим читателям уже нескольких новых литераторов (Гончарова, Дружинина, Авдеева, Евгению Тур), которые были благосклонно приняты публикою и скоро приобрели известность. Это дает нам право надеяться, что статья, подписанная новым, неизвестным еще именем, не пройдет в нашем журнале незамеченною. Следовательно, распространяться более о повести г-на Чернышева нет нужды, — публика сама увидит и оценит ее достоинства.
— Недавно случилось нам видеть две первые книжки «Военного журнала» на нынешний год, и мы были поражены их изящной наружностью и прекрасным содержанием. Не говоря о статьях менее значительных, назовем только главнейшие: в 1 № помещено «Описание военных действий в северном Дагестане в 1839 г(оду)», сочинение полковника Д. Милютина; в 2 № «Очерк венгерской войны 1848—1849 годов». Оба сочинения украшены чертежами и планами, необходимыми при чтении военных сочинений. Уже по названиям их видно, какой богатый интерес представляют они для публики.
«Военный журнал», издаваемый с высочайшего его императорского величества соизволения отделением Генерального штаба Военно-ученого комитета, есть единственное специальное издание в России и по программе своей обнимает все отрасли военных знаний. С 1846 года он подвергся совершенному преобразованию и помещает на своих страницах с самым строгим выбором труды как отечественных военных писателей, так и статьи, заимствованные из иностранных периодических изданий и книг. Убежденные, что в настоящем своем виде «Военный журнал» может быть полезен и любопытен не только для людей военных, но и вообще для всякого образованного человека, следящего за ходом просвещения, мы сочли необходимым способствовать большей его известности посредством нашего издания и с этого времени будем извещать наших читателей о содержании каждой новой его книжки. О главнейших статьях 1 и 2 нумеров «Военного журнала», вышедших отдельно, приготовляются статьи, которые читатели скоро прочтут в нашем журнале.
— В прошлой нашей книжке сказано было несколько слов о «Пантеоне» и об особенной манере остроумия, которым отличается это издание. В IV № «Пантеона» нашли мы вещь, которая превосходит все, что в этом роде представлял доселе «Пантеон» своим читателям. Перепечатываем эту литературную редкость слово в слово:
Письмо учителя арифметики к невесте
0 — Полно горевать, милая моя Машенька! ведь я не
1 — писал тебе, что приеду в ту же минуту, е-
2 — только устрою дела и приведу в порядок. О-
3 — слезы и знай, что счастливее нас с тобою
4 — шительно не будет в свете! Ведь я еще не с-
5 — ил с ума, чтобы, забыв, изменить по про-
6 — вии какого-нибудь месяца. Прошу, Маша, ты о
7 — не думай и не грусти: оно не слишком здоро-
8 — ейству твоему передай поклон, и скажи, что в
9 — часов, 15 числа, я уже буду у вас, и скорее в 10 — ники пойду, чем вас разлюблю и забуду.
Это верно как 2 + 2 = 4
Твой верный
7ен Сковор-1.
Изумительное остроумие! но еще изумительнее трудолюбие неизвестного автора: сколько нужно было употребить времени на одно то, чтоб пригнать ровные строки!
— Время от времени Одесса совершенно неожиданно дарит русскую литературу прекрасными книгами: так в прошлом месяце появилась там небольшая, изящно изданная книжка под заглавием «Греческие стихотворения Н. Щербины». Мы просмотрели ее и нашли в ней несколько прекрасных антологических пьес. В следующем нумере скажем о ней подробнее.
— Кстати, о стихах! С тех пор, как в нашем журнале сказано было несколько слов о стихотворениях, присылаемых в редакцию «Современника», и напечатаны некоторые из них, — мы получили еще довольно много стихотворных опытов. Лучшие из них принадлежат знакомому уже читателям нашим г. Н. С—ву и другому поэту, кажется, также еще новому, именно г-ну Чер—ву, приславшему нам стихотворение под названием «Современному поэту». Г-н С—в перевел стихотворение Байрона «Прости», которое теперь особенно будет интересно нашим читателям: не далее, как в прошлом нумере «Современника» («Байрон», статья третья) рассказана была женитьба Байрона и разрыв его с женою, к которой и написано это стихотворение. Вот оно:
Прости
(Из Байрона)
Прости, прости! И если дней безбурных
Кто молит другу своему,
И в этот миг внимает Бог ему
От высоты высот лазурных,
И если сила есть в моей мольбе, —
То я молюсь не бесполезно.
И там вдали, в сиянье тверди звездной
Звучит моя молитва о тебе, —
Но для чего слова все и рыданья?
Душа моя, напрасно не грусти!
Кровавая слеза бессильного страданья
Не выскажет, что говорит: прости, прости!
В глазах нет слез, в устах нет слова,
И разорваться грудь готова...
На прошлое, на муку дней моих
В душе моей нет жалоб, ни упрека,
Но есть страданья — корни их
Так в сердце врезались глубоко,
Что только с жизнию оне
Умрут, как все умрет во мне.
Есть мысль одна... с страданьями согласно
Живет она, как мозг в кости...
И все, что знаю я: любили мы напрасно,
Все, что я чувствую: прости, прости!
Н. Спиглазов
Не можем также умолчать о г-не Б—м, приславшем нам следующее стихотворение:
Летом
Сегодня я проснулся рано, —
Все блещет радостью вокруг;
В одежде утренней тумана
Какою негой дышит луг!
Проснулось Божие созданье —
Кузнечик, ветка и цветок;
Какое теплое дыханье
Им шлет июльский ветерок!
За плугом юные возницы
С веселой песнею идут;
А что за гимн лесов певицы
Восходу солнечному шлют!
Любовью чистой, думой смелой
Озарено твое чело:
Не оттого ль в природе целой
Мне все так кажется светло?
Н. Б — ий
Если б краски в некоторых стихах не были так бледны, вышло бы очень грациозное стихотворение. Вот еще пьеса того же поэта:
Когда в саду моем на лозах винограда
Блестит дозрелый плод заманчивой красой,
Не знаю почему, я рада и не рада,
И что-то странное свершается со мной.
Смеюсь и плачу я, нет сил унять волненья;
Тоски ли, радости ль исполнен жизни путь,
И где бы ни была, неясные томленья
Сжимают медленно трепещущую грудь.
И вот минувшее светлеет предо мною,
Как яркая звезда сияет далеко...
И все мне кажется, что этою порою
Была я некогда любима глубоко.
Затем идут поэты, которых произведений мы не приводим, — поэты, которые, посылая свои стихи, просят «рассмотреть и подвергнуть их самому строгому анализу» и «надеются, что стихи их совершенно правильны в отношении стихосложения и языка». Но, милостивые государи, мы уже не раз говорили, что этого недостаточно! Поэты, которые иногда даже пускаются в предположения — стихами и прозой — о том, какая участь постигнет их произведения, предрекают, в каком состоянии духа редакция журнала получит их посылку, как развернет ее, останется ли довольна почерком, что скажет... Но вот лучше отрывок из такого стихотворения:
Лети ж, беспечное посланье
На север с тройкой почтовой!..
Лети, досужное созданье
Мечты и лени золотой...
То по грязи, то по воде
Ты будешь плавать, быстро мчаться,
И следом за тобой везде
Проклятья будут раздаваться
Погоде, тучам, оврагам...
Потом доедешь ты, а там
Тебя раскроют и с улыбкой
Пересчитают все ошибки;
«Нечеткий почерк, — скажут, — гадкий»,
Нельзя читать его никак,
Не бросить ли иль по догадке
Уж разобрать его кой-как...
Попробуем: кто так писал
Нам без почтения...
Чуть сочинил стишок-другой —
И думает, что записной
Поэт он, что от его творений
Разинем рты от удивленья.
В камин стихотворенья...
Награда дерзости пустой —
Ответ правдивый и прямой —
Предать молчанью все, забвенью.
Так, по мнению неизвестного поэта, поступит с его стихами редакция «Современника», так будет она говорить, читая их. — Так ли, не так ли, не в том дело; одно очевидно: стихотворений неизвестного поэта печатать нельзя, в чем всего лучше удостоверяет приведенный отрывок, — нельзя, несмотря на то, что мы нисколько не желали бы огорчать автора, который в конце своей стихотворной приписки так лестно отозвался о нас. Зато, если он напишет хорошее стихотворение, — с каким удовольствием мы напечатаем его! Что делать! Мы не можем видеть в своем журнале посредственных стихов! Нас избаловал Новый поэт, который тоже пишет удивительные вещи. (...)
Примечания
Печатается по тексту первой публикации.
Впервые опубликовано: С, 1850, № 4 (ценз. разр. 31 марта 1850 г.), отд. VI, с. 213 — 218, без подписи; № 5 (ценз. разр. 7 мая 1850 г.), отд. VI, с. 137 — 142, без подписи.
В собрание сочинений включается впервые.
Автограф не найден.
Приписывается Некрасову (с оговоркой о возможном участии И. И. Панаева) на следующих основаниях: 1) вместе с первым фельетоном «Всего понемногу* (С, 1850, № 2), принадлежащим Некрасову (см.: наст, изд., т. XII, кн. 1, с. 302), комментируемые фельетоны составляют цикл с присущими этому образованию особенностями: преемственные связи между отдельными фельетонами, сквозные темы, стилистическое, интонационное единство. 2) Связь со статьей Некрасова «Русские второстепенные поэты» и другими редакционными материалами (см. реальный комментарий) в фрагменте о стихотворениях, присылаемых в редакцию «Современника» (составление и редактирование поэтического отдела журнала было исключительной обязанностью Некрасова). 3) Наличие ряда редакционных заметок в составе обоих комментируемых фельетонов (ответы читателям, информации, рекомендации, анонсы), авторами (соавторами) которых могут быть только Некрасов и Панаев. В составе апрельского и майского фельетонов «Всего понемногу» есть и другие материалы И. И. Панаева, здесь опускаемые: в апрельском — «Письмо Нового поэта к издателям „Современника4* и новые, еще не изданные его стихотворения»; в майском «Четыре новые стихотворения Нового поэта». Кроме литературной части, писавшейся Некрасовым и Панаевым, в составе фельетонов «Всего понемногу» помещены также отдельными фрагментами новости русской и зарубежной науки, написанные неустановленными авторами. В настоящем издании они также опускаются.
Типологически комментируемый цикл примыкает к ряду информативно-юмористических (с элементами пародии) фельетонных циклов Некрасова «Разные разности» (1840), «Что нового у нас?» (1841), «Литературные и журнальные заметки» (1843), «Падающие звезды» (1844). Печатаемые параллельно с многословными и пресными журнальными обозрениями А. В. Дружинина («Письма Иногороднего подписчика в редакцию „Современника" о русской журналистике») фельетоны «Всего понемногу» заметно оживляли самый «журнальный» отдел «Современника» — «Смесь».
(Апрель 1850)
С. 243. «Пользуясь отсутствием чумы в Египте оо представляю суду публики во второй части». — Цитата из «Предуведомления от автора» (с. VI—VIII) к книге А. А. Уманца (1808 — 1877) «Поездка на Синай...»
С. 244. В следующей книжке «Современника» мы дадим подробный отчет об этом приятном явлении в нашей литературе. — Анонимная рецензия на книгу Уманца напечатана: С, 1850, № 8, отд. V, с. 41 — 44.
С. 244. ... мы скажем о нем со временем подробнее. — Некрасов обратился к возобновленному «Пантеону» впервые в первом фельетоне «Всего понемногу» (наст, изд., т. XII, кн. 1, с. 302) и продолжал эту тему в обоих комментируемых. Более подробный и серьезный анализ очередных номеров этого журнала за 1850 г. содержится в ежемесячных «Письмах Иногороднего подписчика...» А. В. Дружинина, которые печатались в том же отделе («Смесь») «Современника».
С. 244. Жаль только, что бумага издания слишком сера... — В первом фельетоне цикла «Всего понемногу» Некрасов цитировал объявление Ф. А. Кони о возобновлении «Пантеона» и, в частности, фрагмент: «Бумага для издания будет изготовляться нарочно на фабрике г. Печаткина...» (наст, изд., т. XII, кн. 1, с. 302).
С. 244. Все на свете колобродят оо Финтифлюшки, финтифлю. — Последний из пяти нумерованных куплетов, напечатанных в № 1 «Пантеона» 1850 г. (отд. «Балагур», с. 2) под заголовком: «Финтифлюшки. Куплеты из нового водевиля „Сер Жак" Ф. Анатолина» (Ф. Анатолии — псевдоним Ф. А. Кони). Далее в тексте фельетона выборочно перепечатаны тексты из раздела «Тридцать анекдотов, изречений, острых слов и забавных выходок» (П, 1850, № 1, отд. «Балагур», с. 4 —10).
С. 246. «Две дюжины анекдотов, острых слов, изречений, забавных случаев и шарад». — Заголовок одного из разделов в № 2 «Пантеона» 1850 г. (отд. «Балагур», с. 1 —10).
С. 246. «Дюжина с небольшим анекдотов». — Заголовок одного из разделов в № 3 «Пантеона» 1850 г. (отд. «Балагур», с. 1 —10).
С. 246. «Желать умереть — суета, не хотеть умереть — тоже суета». — Одно из изречений, напечатанных под рубрикой «Летучие мысли» с подписью «Ф. Кони» в № 3 «Пантеона» 1850 г. (отд. «Балагур», с. 10).
С. 246. «Калейдоскоп» — рубрика в отделе «Балагур» № 2 «Пантеона» 1850 г.
С. 246. «Юмористика» — название постоянного беллетристического отдела в «Пантеоне» 1850 г.
С. 246. ... статья называется «Улыбка в пять рублей», и под ней подписано «Ваня Булочкин». —’Публикация, помещенная в отделе «Юмористика» № 3 «Пантеона» 1850 г. (с. 1—6).
С. 246. «Аполлинарий Бонавентура». — Под этим псевдонимом постоянную рубрику «Панорама иностранных театров» в «Пантеоне» 1859 г. вел А. П. Грек (1820—1875).
С. 247. ... роман «Денежный брак» печатается медленно и не в каждой книжке... — Имеется в виду перевод А. И. Кронеберга романа французской писательницы А. -С. де Бавр (1773 —1860) «Un mariage de finance, roman du XVIII-e siecle» (Bruxelles, 1847). (Указано E. Г. Васильевой).
C. 247. Роман Бульвера «Семейство Какстопов» окончен в подлиннике, и читатели наши, может быть, встретят перевод его в нашем журнале. — Этот роман английского писателя Э. Бульвер- Литтона (1803 —1873) в «Современнике» не печатался. В июньском «Письме Иногороднего подписчика...» А. В. Дружинина — знатока английской литературы — была дана отрицательная оценка этого нового произведения Бульвер-Литтона. В заключение своего анализа фельетонист «Современника» оповестил читателей: «Кстати здесь скажем, что „Семейство Какстопов" не будет переведено в „Современнике". Взамен его мы переведем другой роман» (С, 1850, № 6, отд. VI, с. 194). ’
С. 247. Вторая и последняя часть повести А. И. Кронеберга «Скрипка» будет помещена в следующей книжке... — Эта повесть А. И. Кронеберга (1815 или 1816 — 1855) печаталась в № 1 и 6 «Современника» 1850 г.
(Май 1850)
С. 247. ... редакция рекомендует своим читателям нового автора Дмитрия Сергеевича Чернышева, напечатавшего у нас свой «Дачный рассказ». — Это единственное произведение Д. С. Чернышева, напечатанное в журнале Некрасова (С, 1850, № 5, отд. I, с. 5 — 62). В «Обозрении русской литературы за 1850 год», напечатанном в № 2 «Современника» 1851 г., повесть Чернышева оценивалась гораздо более сдержанно (ПСС, т. 12, с. 264).
С. 247. В течение трехлетнего своего существования «Современник» имел удовольствие представить своим читателям уже не сколько новых литераторов (Гончарова, Дружинина, Авдеева, Евгению Тур), которые были благосклонно приняты публикою,—В «Современнике» 1847 —1849 гг. были опубликованы: первое крупное произведение И. А. Гончарова (1812 —1891) — роман «Обыкновенная история» (1847, № 3, 4); повесть А. В. Дружинина «Полинька Сакс» (1847, № 12); повесть М. А. Авдеева (1812 — 1876) «Варенька» (1849, № 9); повесть Е. В. Салиас де Турнемир (1815 — 1892), печатавшейся под псевдонимом Евгения Тур, «Ошибка» (1849, № 10).
С. 248. ... две первые книжки «Военного журнала» на нынешний год... — «Военный журнал» издавался с 1827 по 1859 г. по шесть номеров в год.
С. 248. ... сочинение полковника Д. Милютина... — ОД. А. Милютине см. наст, изд., т. II, с. 396.
С. 248. ... мы со будем извещать наших читаталей о содержании каждой новой его книжки. — Это обещание не было выполнено.
С. 248. О главнейших статьях 1 и 2 нумеров «Военного журнала», вышедших отдельно, приготовляются статьи, которые читатели скоро прочтут в нашем журнале. — В № 7 «Современника» 1850 г. (отд. V, с. 19—24) была напечатана анонимная рецензия на книгу! Описание военных действий 1839 года в Северном Дагестане. Полковника Милютина. СПб., 1850.
С. 248. В прошлой нашей книжке сказано было несколько слов о «Пантеоне» и об особенной манере остроумия, которым отличается это издание. — Имеется в виду первый из двух комментируемых фельетонов «Всего понемногу» (см. с. 242).
С. 249. «Письмо учителя арифметики к невесте»... — Напечатано: П, 1850, № 4, отд. «Балагур», с. 6.
С. 249. В следующем нумере скажем о ней подробнее. — Рецензия А. В. Дружинина на «Греческие стихотворения» Н. Ф. Щербины (Одесса, 1850) напечатана в № 6 «Современника» 1850 г. (отд. III, с. 25 — 50).
С. 249. С тех пор, как в нашем журнале сказано было несколько слов о стихотворениях, присылаемых в редакцию «Современника», и напечатаны некоторые из них... — Имеется в виду статья Некрасова «Русские второстепенные поэты», напечатанная в № 1 «Современника» 1850 г., где были помещены некоторые из стихотворений, присланных в журнал Н. Спиглазовым, В. А. Солоницыным и Д. К. фон Лизандером (наст, изд., т. XI, кн. 2, с. 35—41). В февральском номере журнала Некрасов напечатал еще два стихотворения Спиглазова со следующим предисловием: «Г-н Сп-ов, автор двух прекрасных стихотворений 1) „Я все еще стараюсь как-нибудь...“, 2) „Как птичка весь день распевая...”, которые мы напечатали в прошлом нумере нашего журнала («Смесь», стр. 46), прислал нам еще два следующие стихотворения» (С, 1850, № 2, отд. VI, с. 207).
С. 249. Лучшие из них принадлежат со г ну Чер ву, приславшему нам стихотворение под названием «Современному поэту». - Личность Чер-ва установить не удалось; названное здесь стихотворение в «Современнике» не напечатано.
С. 249. ... не далее, как в прошлом нумере «Современника» оо рассказана была женитьба Байрона и разрыв его с женою. — Имеется в виду публикация П. И. Редкина «Жорж Гордон Байрон. Статья третья» (С, 1850, № 4, отд. II, с. 55 — 102).
С. 250. Не можем также умолчать о г-не Б м, приславшем нам следующее стихотворение... — Личность Н. Б-го установить не удалось.
С. 251. ... поэты, которые, посылая свои стихи со «надеются, что стихи их совершенно правильны в отношении стихосложения и языка». Но со мы уже не раз говорили, что этого недостаточног - В статье «Русские второстепенные поэты» Некрасов писал: «Несколько лет тому назад при оценке литературного произведения прежде всего обращали внимание на слог, потому что хороший слог был явлением редким; теперь же почти не говорят о слоге, потому что все пишут более или менее хорошо. Пушкин и Лермонтов до такой степени усвоили нашему языку стихотворную форму, что написать теперь гладенькое стихотворение сумеет всякий, владеющий в некоторой степени механизмом языка; и потому гладкость и правильность стиха не составляют уже в наше время ни малейшего достоинства...» (наст, изд., т. XI, кн. 2, с. 33).
Постоянным и последовательным «гонителем» посредственности и эпигонства в поэзии в некрасовском «Современнике» был Новый поэт (журнальная маска Н. А. Некрасова и И. И. Панаева), в рецензиях и фельетонах которого помещались стихотворные пародии на поэтические произведения такого рода. В анонимной рецензии на «Стихотворения Ф. Миллера. 1844 — 1848». (М., 1849) одна из пародий Нового поэта предварялась вопросом: «Скажите, неужели нужно иметь призвание быть поэтом, чтобы написать следующие строки:
Тиха была полночь и страшно темна,
Я в лес побродить удалился с печали, —
Древа разбудил я от сладкого сна,
Они мне уныло главой покачали!..
Чем же хуже этого четверостишия следующие стихи Нового поэта...» (С, 1849, № 10, отд. III, с. 82).
В другой анонимной рецензии на альманах «На Новый год» (М., 1850) критик «Современника» обращал ироническое внимание на помещенное в альманахе стихотворение Н. В. Берга «По возвращении с бала», «отличающееся (...) не столько поэзиею, сколько хорошим тоном». «Наш Новый поэт, — замечал рецензент, — выслушав это стихотворение, продиктовал нам тотчас же свое стихотворение, вдохновленное звуками г. Берга, и очень желает знать, которое из двух более понравилось читателям» (С, 1850, № 2, отд. V, с. 103).