(МЕЛОЧИ)
(...) Исполняя данное нами обещание в прошлой книжке «Современника», мы представляем нашим читателям отрывок из лиро-эпико-драматической поэмы сочинения Нового поэта. Героем этой поэмы, как мы уже говорили, (является) жалкий и бесталанный литературный труженик с непомерным самолюбием.
Театр представляет чердак в Коломне.
Герой {расхаживает по комнате один и говорит в жару).
Пускай текут чредой обычной годы!
Для гения все это нипочем, —
При имени одном его народы
Падут во прах с приличным торжеством!
Итак, что в вас, о критики-уроды?
Глумитеся вы над моим венцом,
Но я в веках на удивленье мира
Жить буду как колонна из порфира!
Душа моя пылает вдохновеньем,
Мной славилась газета не одна.
Меня прочтут назло вам с упоеньем,
Всех поразит гиганта глубина.
Горжуся я своим происхожденьем,
Мне гением не втуне жизнь дана,
И зависть мне ко славе не препона, —
Во мне одном мой щит и обо]к>на!
Теперь же я, великого свершитель,
Был прекратить журнал заставлен свой,
И должен быть я хладнокровный зритель
Тому, как враг восторжествует мой.
О, скромная великого обитель!
Я зрю тебя с уныньем и тоской, —
Здесь, здесь мое рождалось вдохновенье,
И здесь терплю я страшное мученье.
Как! мне журнал не издавать?
Я козни недругов разрушу.
Ужли мне перестать писать?
Предам я лучше аду душу.
Пусть мне откроет бездну бед
Неблагодарный, хладный свет,
Я должен славой быть отчизны...
И лишь насмешки, укоризны
Везде преследуют меня!
Противно мне сиянье дня.
В это время шарманка играет под окном:
«Ах на что было капусту садить»
Что это? шарманки звуки!
Я под них творить привык,
А теперь родной сей голос
Мне и тягостен и дик.
Жертва я журнальной брани
И возвышенных мечтаний, —
Улетел волшебный рой,
Гений сиротеет мой!
О шарманка! не буди ты
Горя пламенной души, —
Я простился с вдохновеньем,
Музы мне противны стали,
Слезы льются от печали...
(Падает в изнеможении на кровать).
Примечания
Печатается по тексту первой публикации.
Впервые опубликовано: С, 1849, № 10 (ценз, разр— 30 сент. 1849 г.), отд. V, с. 373—374, без подписи. Заглавие указано в «Содержании» журнала.
В собрание сочинений включается впервые.
Автограф не найден.
Принадлежность прозаической части текста Некрасову указана В. Э. Боградом (Боград Совр, с. 130, 500. Поэтический текст там же приписан И. И. Панаеву — основному, по мнению В. Э. Бограда, автору стихотворений Нового поэта).
Обещание ознакомить читателей с «поэмой» Нового поэта о «жалком и бесталантном литературном труженике» было дано Некрасовым в его фельетоне «Журналистика» в предыдущем номере «Современника» (наст, кн., с. 295).
Принадлежность Некрасову входящего в комментируемый текст «отрывка» из «поэмы» Нового поэта обосновывается следующими данными: 1) публикация этого «отрывка» обещана самим Некрасовым — автором многих стихотворений Нового поэта; 2) в «отрывке» (как и в фельетоне Некрасова «Журналистика») высмеивается давний оппонент Некрасова Л. В. Брант и пародируется его повесть «Говорящий диван», напечатанная в № 5 «Сына отечества» 1849 г. (см. реальный комментарий).
С. 300. Театр представляет чердак в Коломне. — Коломенская часть — правый берег Фонтанки при ее слиянии с Екатерининским каналом, в первой половине XIX в. окраинный район Петербурга.
С. 300. Герой (расхаживает по комнате один и говорит в жару). — Далее в монологе пародируется монолог героя повести Л. В. Бранта «Я болен, очень болен...», который уже обыгрывался Некрасовым в его фельетоне «Журналистика» (наст, кн., с. 296).
С. 300. Горжуся я своим происхожденьем//Мне гением не втуне жизнь дана... — Намек на широко распространенное в литературных кругах ироническое сопоставление Бранта с Наполеоном. Согласно устной молве и некоторым сатирическим «выходкам» в журналах, Брант претендовал на сходство с Наполеоном (Панаев В. А. Из «Воспоминаний». — В кн.: Григорович Д. В. Литературные воспоминания. М., 1987, с. 220) и чуть ли не на родственную связь с ним (Белинский, т. VIII, с. 126). Приоритет в этом сопоставлении принадлежал, очевидно, Некрасову, который воспользовался этим приемом еще в 1843 г. в рецензии на анонимную книгу «Наполеон, сам себя изображающий» (наст, изд., т. XI, кн. 1, с. 93—94, 394). Вскоре и сам Брант поддержал этот «журнальный мотив» в своем романе «Жизнь, как она есть» (1843), написанном в форме исповеди героя, два фрагмента из повествования которого дали повод для насмешек над Брантом в течение многих лет: «Да, обращаясь к странной, может быть горделивой, но невольной мысли, что течение жизни моей и некоторые события ее зависели отчасти от судьбы великого человека, — я вспоминаю, что без падения Наполеона не было бы и падения бедной Маргариты, которое случилось во время последнего отсутствия отца моего с г. Бухом перед Ватерлооским сражением...» (Брант Л. Жизнь, как она есть. Записки неизвестного. СПб., 1843, ч. 1, с. 227).
В те дни, когда оканчивалась бурная политическая жизнь Бонапарте, начиналась моя собственная, которой суждено было протечь в тесных пределах частности и ничтожности внеобщественного существования» (там же, с. 223).
Рецензент «Литературной газеты» (возможно, сам Некрасов) замечал по поводу этих размышлений героя романа: «Скажите пожалуйста, замечаете ли вы что-нибудь, читатели?., неужели не замечаете?.. Вникните хорошенько в глубочайшее умозаключение, которое мы сейчас привели. Судьба сочинителя записок, изволите видеть, похожа на судьбу Наполеона, а следовательно, и сам сочинитель похож на Наполеона, потому что какая-то г-жа Бух повисла на шее сочинителя записок, когда муж ее с отцом сочинителя отлучился куда-то перед Ватерлооским сражением. Мы, право, не знаем, что и сказать...» (ЛГ, 1844, 22 янв., № 4, с. 74).
В серии карикатур Н. А. Степанова, приложенных к «Иллюстрированному альманаху», который был отпечатан Некрасовым и Панаевым в качестве приложения к «Современнику» 1848 г. и затем запрещен цензурой к выпуску в свет, было изображение Бранта в образе Наполеона (в треуголке) с подписью «Петербургский Том Пус» (см. факсимильное воспроизведение «Иллюстрированного альманаха» издательством «Книга»: М., 1990). Эта карикатура вошла в изданный позднее «Литературный сборник с иллюстрациями» Некрасова и Панаева (СПб., 1849).