Cлово "ШЛЯПКА"

Часть текста: три раза, и три раза как-то радостно и торжественно дрогнуло сердце помещицы… Долго в тот день не умолкали дружные, горячие толки о добром барине в радостной дворне… Наконец каждый стал думать о себе, и тут опять бесконечные толки: видно, много новых мыслей и планов прихлынуло в их голову с новым положением. — Ты что станешь делать, брат? — спросил Дорофей, кучер, своего брата, камердинера. — Я в Питер, — отвечал камердинер, у которого была там зазнобушка, — дело знакомое: каждый год катались туда с барином… да и город знатный! — Ну, в Питер, так в Питер, с богом!.. А вот я так подержусь около здешних мест… Попробую поторговать: не даст ли бог счастья. — В добрый час начать! Наутро Дорофей еще спал, когда двери сенного сарая с визгом растворились и внизу раздался голос: — Вставай, Дорофей! — Что так рано? — Да я совсем собрался… Прощай! Дорофей, весь в сене, скатился и с изумлением сказал: — Как так? Да неужто ты так вот сегодня и в путь? — Сегодня. Я еще вчера уж и у барыни был: прощался; письмо дала… — Вишь, сердечному не терпится! Смотри, брат, коли так, так знатно! а коли чуть что не заладится, поезжай сюда. Здесь найдем дело. — Ладно, увидим…...

2. Мертвое озеро. Глава XXIV. Вербовщица

Входимость: 4. Размер: 30кб.

Часть текста: поздно. Приехав в Петербург, я поселился у добрейшей немки, которая пускала жильцов в свою квартиру. Я уходил со двора рано утром, а возвращался ночью. Дела у меня было много. Надо было еще скупить разного старого хлама из костюмов, по поручению Однодушенкова, содержателя труппы в К***, увидеть разные пьесы, списать их. К тому ж бильярд, столичные развлечения, обеды с моим покровителем… Одним словом, я по горло был занят. Раз я возвращался домой очень поздно. Это была вербная неделя. Как теперь помню, ровно в два часа ночи иду я по своему коридору, чтоб войти к себе в комнату, как вдруг слышу смех, такой звучный, такой веселый; я остановился. Кто-то напевал — тра-ла, тра-ла. Я вспомнил, что у меня есть соседи, и заглянул в щелку их двери, неплотно притворенной. Я увидел комнату такую же, как моя, с такою же меблировкой. Один угол отгорожен был ширмой; «верно, кровать, как уменя», — подумал я. В другом клеенчатый диван. В простенке комод; на нем чуть не игрушечный туалет. Шкап простой для платьев; лежанка, как у меня, только с тою разницею, что у них стояли на ней самовар, кофейник, на подносе чашки, прикрытые салфеткой. За круглым столом сидел старик лет шестидесяти, в преогромнейших креслах, столько же ветхих, как он сам. Старик был небольшого роста, худенький, закутан в ситцевый халат. На голове белый колпак, на котором покоились огромные очки, приподнятые с носу. Его редкие волосы, как лунь белые, ложились по плечам. Недалеко от него сидела девушка — девушка очень красивая собой. Особенно меня поразила игривость ее черт. Она держала в руках разряженную куклу, вертела ее перед старичком, беззаботно напевая и звучно смеясь. Старичок, как дитя, любовался куклой,...

3. Некрасова Н. Н.: Мои воспоминания о поэте Н. А. Некрасове

Входимость: 4. Размер: 17кб.

Часть текста: говорил: "Летом здесь хорошо, спокойно, привольно, красиво... не соскучитесь". Я сдержала обещание и в июне месяце приехала в Карабиху. Сестра была очень обрадована; Федор Алексеевич тоже принял меня чрезвычайно радушно и тотчас сообщил, что в соседнем флигеле живет его старший брат Николай, уже известный в то время поэт, стихами которого увлекалась и я и многие из них знала наизусть. В тот же день я была приглашена на обед к Николаю Алексеевичу, но отказалась, устав с дороги, а главное, не подготовившись мысленно к свиданию с такой известной личностью. На другой день Николай Алексеевич пришел обедать к нам вместе с Зинаидой Николаевной 1 . Оказалось, что у братьев было обыкновение обедать поочередно друг у друга. Перед обедом я была представлена поэту. Сперва я очень робела, ведь я была тогда неопытная 22-летняя провинциалка, а он крупный литератор, которому перевалило уже за 50. Но вскоре я к нему присмотрелась, и это чувство исчезло. Я заметила, что поэт был выше среднего роста, моложавый, с живыми черными глазами, с темной жидковатой растительностью и темным, почти бронзовым цветом лица, может быть, благодаря загару. Ничего строгого или чересчур серьезного в нем не было. Он был приветлив, общителен и довольно скоро...

4. Некрасов Н. А. - Некрасовой Н. П., 10 мая 1873 г.

Входимость: 4. Размер: 4кб.

Часть текста: гонит необходимость: я болен печенью, и если год еще не полечусь, то, пожалуй, начну кусаться. Потом проедем в Париж и в Вену; постараюсь так пригнать, чтоб попасть хоть на две недели в Карабиху. 3 Анна Алексеевна 4 тоже едет с нами. Никого во всем Петербурге. Жаль будет покидать только Кадошку, 5 но очень жаль! что это за умничек, если б Вы знали! Одна гувернантка 6 у меня уже была, послал ее на экзамен к Анне Алексеевне, ответа от нее еще не имею. На днях эту или другую Вам отправим. Кланяюсь брату Федору. Скажите ему, что надо мой флигель соединить с домом особым хорошим деревянным строением с хорошими печами; 7 в моем флигеле долее августа и ранее июня жить нельзя — сыро да и тесно. Что бы ему приступить теперь же к постройке? Зина Вам кланяется; извиняется, что не сама пишет, тем, что я пишу скорее, а ей пора одеваться: идем в один дом на Невском смотреть въезд персидского милашки в двухмиллионном мундире. 8 Будьте здоровы. Искренно Вам пред(анный) Н. Некрасов. 10 мая 1873 СПб. Примечания Подлинник: РГАЛИ, ф. 338, on. 1, № 52, л. 1—2. Впервые: АСК, с. 13—14. 1 Ср. п. 923. 2 Некрасов выехал на лечение за границу с А. А. Буткевич и 3. Н. Викторовой 9 июня 1873 г. 3...

5. Мертвое озеро. Глава XV. Проба

Входимость: 4. Размер: 16кб.

Часть текста: по лестницам, приготовляя к вечеру лампы. Шум, гам во всех углах; таскают с одного места на другое декорации, выбирают нужную мебель в бутафорской. Бутафорская — небольшая шумная комната у самого оркестра, наполненная чучелами, чашками, канделябрами, мебелью и всеми принадлежностями уборки комнат; тут же ход в суфлерскую, то есть стул на возвышении: сядьте — и ваша голова очутится в широком отверстии, выходящем на сцену; туда также сажают под арест провинившихся хористов, а иногда даже и актеров. Остальное пространство под полом занято громадными колесами, рычагами, веревками. Плотники стучат топорами под шумные распоряжения машиниста, поминутно бегающего то наверх, то со сцены под пол. Под этим-то громом и сумятицей идет репетиция какой-нибудь кровавой драмы или воздушного балета. Из фойе слышны пение, шарканье и задыхающийся голос, повторяющий: раз, два, три! Актеры и актрисы в разнообразных костюмах, кто в шубе, кто в сюртуке, кто в чепчике, кто в шляпке, кто закутанный в шерстяной шарф, шмыгают из кулисы в кулису. Главные актеры с ролями ходят по сцене в разных направлениях и, нахмурив брови, протверживают свои роли, которые держат у носу, с трудом разбирая их в темноте. Слышен страшный крик: «Место! место!» Тащат кулису; в то же время пронзительный голос декоратора раздается на сцене: — Слева! № 1: тень! Люк раздвигается до половины. Появляется голова рабочего и тотчас исчезает. Если ошибутся, декоратор бежит вниз с страшными угрозами. Наконец действующие лица репетируемой пьесы собрались на сцену. Режиссер поминутно смотрит на часы икричит: — Господа, помните: пять минут осталось, только пять минут! Дело режиссера обставлять пьесу, стоять за кулисами, выпускать хористов и актеров на сцену по ходу пьесы, которую он держит в руках, высылать актера, когда его ...